Розали была в отличном настроении, хотя и не переставала думать о Рэнде и его отъезде в Гавр. Ей хотелось все увидеть и запомнить, чтобы потом пересказать ему самые яркие впечатления. Она представила, как он будет смеяться над обжорством Мирель, над осанистым дородным жонглером и худыми музыкантами, наперебой исполняющими то одну, то другую мелодию…

"Теперь Рэнд, наверное, уже в Гавре", – думала она, радуясь, что чем скорее он приедет туда, тем скорее вернется в замок.

Они шли по деревенской площади, весело болтая, а между тем приближался полдень, и солнце стояло уже высоко.

– Во-он там стоит цыганский шатер, – сказал вдруг Гильом, показывая куда-то в сторону. – Среди них наверняка есть гадалка. Хотите взглянуть?

Розали кивнула.

– Вам когда-нибудь предсказывали судьбу, милый ангел?

– Нет, – ответила Розали, и в глазах ее загорелся интерес.

Мысль о том, что кто-то может приоткрыть завесу над ее будущим, представлялась ей чрезвычайно заманчивой.

Это было так похоже на описания в многочисленных любовных романах, которые она когда-то читала. Гадалки всегда играли в них очень важную роль – они предсказывали будущее, раскрывая ужасные тайны и предвещая счастливые развязки.

– Гильом, как ты думаешь, можем ли мы…

– Все, что вам будет угодно, мадемуазель, – ответил тот, посмеиваясь над ее нетерпением.

Розали с улыбкой посмотрела на него, глаза ее сияли живым голубым блеском. Чуть поколебавшись, Гильом предложил Розали руку, и они пошли через площадь, пробираясь в толпе к ярким цветным шатрам.

Мирель шла рядом и растерянно смотрела на брата.

– Месье де Беркли сказал, что мадемуазель нельзя оставлять одну ни на минуту, – громко сказала она, стараясь перекричать шум толпы.

– А она и не останется, – ответил Гильом. – Мы с тобой, Мира, пойдем вместе с ней и узнаем, что скажет ей гадалка.

Розали засмеялась.

– Я, кажется, знаю уже кое-что из того, что она скажет. Скорее всего это будет дальняя дорога…

– И брак с богатым и красивым мужчиной, – смеясь добавила Мирель, – И обучение вашему языку темноволосой девушки…

– И ее темноволосого брата, – добавила Розали, глядя на Гильома. – Теперь ты будешь учить английский язык.

– Пока я с успехом обходился своим родным языком, – ответил он.

– Я уверена, что твой французский приведет в восторг многих англичанок, – заметила Розали. – Но они вряд ли поймут хоть слово!

– Э-э.., тогда, ради английских женщин, я, пожалуй, немного поучусь.

Это было сказано таким великодушным тоном, что Розали и Мирель расхохотались.

Между тем они подошли к разноцветному шатру, но Гильом вдруг остановился и нахмурился.

– Мира… – сказал он, что-то быстро ища в кармане. – Ты помнишь, где продаются твои любимые апельсины в сиропе?

– Да, конечно, – ответила Мирель, с недоумением глядя на него. – А почему ты…

– Кажется, я обронил там свой кошелек, когда последний раз доставал его и платил за сладости. Не могла бы ты сбегать и поискать его?

– Да, конечно, но ведь мы собрались…

– Я пойду с мадемуазель, а потом мы подождем тебя здесь. Вы согласны, мадемуазель?

– Да, – ответила Розали. – Но если ты предпочитаешь подождать, пока Мирель…

– Не надо, не ждите меня. – Мирель в нетерпении тряхнула головой. – Гильом, это не похоже на тебя!

Она с нежностью посмотрела на брата.

– Я думаю, ты рад, что завтра мы едем в Англию.