|
Жива она и сегодня. Когда она уйдет, не знает никто, даже она сама. И вообще, Ольгу особенно любят как раз за то, что её прошлым и будущим можно не интересоваться, можно попросту не вспоминать о существовании этой женщины. Но приходит время, и скорбная процессия останавливается возле кухни. Родственники вносят гроб в зал, с надеждой и верой ожидая Слово. Люди ни о чем Ольгу не просят.
Просить вестницу о пощаде бесполезно. И как же радуется она, если все-таки удается разглядеть ошибку! Впрочем, ответ её всегда честен... 4. А может, ЭТО началось позже? Когда она, увидев прибитого к кресту человека, зашептала, едва не задохнувшись от радости: – Ошибка... 5. Или ЭТО началось еще позже, когда ее затолкали в черный экипаж, привезли на площадь, мощеную красным кирпичом, и показали оба спрятанных в мавзолее тела? Те самые два тела, нетленность которых принимают за святость. Ольга признала ошибку – двойную ошибку, – и не в тот ли миг лопнуло терпение Божие… 6. Но главное, главное в ином. Что означает для мира тот странный июньский вечер, когда у вестницы родилась дочь?! Вот вопрос, способный свалить с ног самого стойкого бойца. Казалось бы, с уходом этой женщины Судный день должен наконец закончиться! Мучительно долгий день, растянувшийся на столько веков. Миллиарды людей, искренне верящих в то, что они живы, миллиарды пустых человеческих оболочек… так ли уж важно, с чего ЭТО началось? До сих пор на Земле была лишь одна пара глаз, способная увидеть великий обман, лишь одно Слово на всех. Когда Ольги не стало бы – сомкнулись бы уста, которые принадлежат вовсе не ей. А значит, невидимый судья сделал своё дело. Не это ли главное? Однако сегодня, за двенадцать ночей до стояния Солнца, через восемнадцать лет после смены эпох – вопреки всем предсказаниям! – Ольга благополучно разрешилась от бремени. Горел очаг, отблески адского пламени плясали на смешном красном тельце. Повитуха приняла девочку и воскликнула, не понимая жуткого смысла сказанного: – Наследница! Наследница… Неужели Судный день не закончится никогда? Неужели великий обман, называемый то жизнью, то смертью, будет длиться и длиться? Никому не дано распутать клубок страшных вопросов. 7. Единственное, что известно наверняка, это то, что Ольга умрет в один день со мной. Её натруженные руки в последний раз снимут с остывшей плиты противни и баки, и мы станем свободными. Я и она, она и я – мы уйдем отсюда вместе. В этих простых словах заключено все счастье моей любви. Ошибки не будет. Наша с ней дочь, которая очень скоро скажет свое первое «нет», останется. А лучшая из женщин – моя, и только моя! Ведь я люблю её сильнее всех вас. Сильнее всех мертвых. |
