Но, быть может, величайшее произведение парфюмерного искусства она создала, когда выходила замуж. Множество бессонных ночей провела Порция, подбирая новый запах для своей свадьбы. Она хотела придумать себе такое украшение…
— Ты хочешь сказать, угощение, — проворчал Джип.
— Украшение, — продолжал Габ-Габ, — какое не снилось ни одной невесте. И в конце концов остановила свой выбор на букетике итальянских незабудок.
— Никогда не слышал о таких цветах, — проговорил Гу-Гу.
— Ну, это не совсем цветы, — объяснил поросенок. — Это такой длинный зеленый лук, который появляется весной. Видите ли, в изысканном обществе, где вращалась Порция, не любили называть это растение луком. Поэтому и переименовали в итальянскую незабудку. С тех пор они вошли в моду, и почти не одно свинское бракосочетание теперь не обходится без итальянских незабудок. Свадьба Порции удалась на славу. Ее только немножко — чуть-чуть — испортили некоторые гости: вместо того чтобы, как полагается, посыпать счастливую пару рисом, они бросали рисовую кашу. Они правильно думали, что жениху и невесте вареный рис придется больше по вкусу, чем сырой. Но я должен признать, что получилось несколько неопрятно.
— Нет, вы только послушайте, что плетет этот поросенок, — воскликнула Даб-Даб. — Ну просто… — она всплеснула крыльями в досаде и не произнесла больше ни слова.
— Глава, посвященная истории кухонных изобретений, — рассказывал дальше Габ-Габ, — получилась гораздо длиннее, чем я предполагал, потому что пришлось писать в ней не только обо всех этих ученых и путешественниках, которые открыли какую-нибудь новую вкуснятину, но и о таких, как Порция Бекон — а их оказалось немало, — кто изобрел разные полезные вещи, связанные с едой.
Вот, например, человек, который придумал и первым использовал Суповой термометр. Он был вождем эскимосов. Однажды этого господина пригласили на юг, в гости к генерал-губернатору Канады. В его честь в Оттаве устраивали много приемов и обедов, и ему пришлось есть разные блюда, которых он никогда раньше не пробовал, — скажем, горячий суп. А он, конечно, привык там у себя за Северным Полярным кругом есть все охлажденное — сырое тюленье мясо и всякую такую всячину. Так вот, суп ему понравился, но он очень сильно обжег им рот. А угадать, достаточно ли суп остыл, ему никак не удавалось. Однажды он где-то увидел висящий термометр. Он спросил, для чего эта штука. А когда услышал, что она показывает, холодно или жарко на улице, то сказал себе: «Ага, а почему бы не завести такой для супа?» И купил себе термометр — это был как раз термометр для ванны. И повесил его на шнурок, и всегда надевал на шею, когда ходил на приемы. Он больше никогда не обжигался и стал жить-поживать, добра наживать.
Джип только застонал.
Габ-Габ полистал бумаги, которые лежали перед ним на, столе.
— Вот еще одно замечательное изобретение, — сказал он, заглянув в свои записи, — печенье-гигрометр.
— Что такое гигрометр? — спросила белая мышка.
— Гигрометр, — объяснил Габ-Габ, снимая очки, — это прибор, который показывает, сух или влажен воздух.
— В Англии он ни к чему, — сказала Полинезия. — Тут всегда сыро. Жуткий климат! А в милой старой Африке сейчас… Впрочем, это я так. Продолжайте, профессор.
— Так вот, жил однажды человек, который все время болел: то ангиной, то простудой… И доктор велел ему ни в коем случае не выходить на улицу в дождь и туман. Вы знаете, каким мягким и клёклым становится имбирное печенье в сырую погоду — не ломается с хрустом, а гнется. |