Она тяжело вздохнула, снова выглядя пристыженной и виноватой.

— Мэри начала давать мне наркотики около года назад. Она говорила, что это помогает от депрессии и головных болей и что я почувствую себя молодой и веселой. Мне нравилось быть молодой. Вы знаете, в моей жизни все так неблагополучно. Муж умер так рано, оставив меня с двумя детьми, так что молодость кончилась, не успев начаться. Мне только пятьдесят шесть, хотя я знаю, что выгляжу почти на восемьдесят. Это все ужасные наркотики, без которых я теперь не могу обойтись.

— А как насчет Лолы? — быстро спросил Люк.

— Бедная Лола. Она всегда хотела быстро разбогатеть, и ее брак был неудачным. Per здесь, но он не хотел жить в этом доме, не хотел ответственности и детей. Он химик, видите ли. Он был очень полезен, как говорила мне Мэри, для их бизнеса. Per! Я всегда думала, что он такое слабое никчемное существо…

Телефон снова зазвонил. Когда Люк вернулся, Эбби с надеждой подняла глаза. На этот раз, наверное, о Дэйдр. Но Люк покачал головой.

— Что, Люк?

— Милтон. Когда остановились заплатить пошлину на мосту, он бросился бежать.

Эбби ждала, вспоминая эти огромные балки, угрожающую тень над водой, неистребимое чувство обреченности, которое внушал ей этот мост. Теперь она знала, что скажет Люк.

— Ему удалось вырваться, но его сшибла машина, мчавшаяся навстречу. Может, быть калекой в инвалидном кресле безопаснее, в конце концов. Между прочим, арестовали мужа Лолы, твоего приятеля с рыбьим лицом. Но Дэйдр в его комнате не было.

— Тогда где она? Разве Лола не сказала?

Два зимородка уселись на палисандровом дереве. Третий стучал в окно. Неужели он стал таким уверенным и умным!

Эбби резко повернулась.

— Дэйдр! — воскликнула она.

Лицо Дэйдр, худенькое и хитрое, было прижато к стеклу. Когда Эбби открыла окно, она сказала нахально:

— Долго же вы меня не слышали. О чем вы так увлеченно говорите?

Ее лицо было грязным в потеках слез, волосы висели клочьями. Но она сказала дерзко:

— Я обещала ему, что сбегу, и сбежала. Старый ублюдок!

— Дэйдр! — воскликнула ее бабушка, несмотря ни на что способная чувствовать себя шокированной грубостью внучки.

— Он такой и есть. Если это мой отец, мне жаль, что я с ним познакомилась.

Люк поднял ее и усадил в кресло.

— Как ты думаешь, Эбби, дать ей что-нибудь холодненькое?

— Лимонад, — скомандовала Дэйдр равнодушно. Она жадно проглотила напиток.

Миссис Моффат вытерла слезы.

— Только мы с тобой остались, Дэйдр. Ты не знала? — Дэйдр была удивлена.

— Что случилось со стариной Милтоном? Он рассказал вам, что я видела, как он ходит прошлой ночыо? Глупо сидеть в этом старом кресле, когда можешь ходить! Он совершенно озверел, когда увидел меня. Вот почему мама отвезла меня сегодня к моему отцу. Но ничего хорошего из этого не вышло. Мы друг другу не понравились. Он все время орал на меня и велел мне заткнуться. Так что, когда он пошел за сигаретами, я сбежала.

— Но как ты нашла дорогу домой? — спросила Эбби.

— Я попросила, чтобы меня подвезли. Многие дети так делают.

Эбби нервно засмеялась:

— Люк, мы должны побеспокоиться о Дэйдр. Действительно, я думаю, что пансион — это выход из положения.

Дэйдр переводила взгляд с одного на другого:

— А что будет с бабушкой?

— Бабушка на некоторое время уедет, — сказал Люк.