А Энрика, оставшись одна, схватила куклу, отшлепала ее как следует, назвала ее "плохой, противной девчонкой" и упрекнула в том, что она устраивает неприятности как раз в Новый год:

- Смотри, веди себя хорошо, а то запру в шкаф и не выпущу больше оттуда!

- Почему? - спросила кукла.

- Потому что ты разбила блюдца.

- А я вовсе не хочу играть с ними, - заявила кукла. - Я хочу играть с машинками.

- Я тебе покажу машинки! - рассердилась Энрика и шлепнула ее еще разок.

Кукла не растерялась и вцепилась ей в волосы.

- Ой! Что ты делаешь? Почему бьешь меня?

- Законная самозащита, - ответила кукла. - Ты же сама научила меня драться! Ты первая ударила. Я и не знала, как это делается.

- Ну ладно, - ответила Энрика, желая сменить тему разговора. - Будем играть в школу! Я буду учительницей, а ты - ученицей. Вот твоя тетрадь. Я вижу, ты сделала в диктанте много ошибок, и я ставлю тебе двойку!

- А при чем здесь эта цифра "два"?

- При том, разумеется. Так делает в школе учительница. А кто пишет без ошибок, тому она ставит пять.

- Почему?

- Потому что так учатся!

- Ну и насмешила ты меня!

- Я?!

- А кто же! - ответила кукла. - Ну подумай сама - ты умеешь ездить на велосипеде?

- Конечно!

- А когда училась и падала с него, тебе кто-нибудь ставил двойку или кол?

Энрика в смущении замолчала. А кукла продолжала:

- Вот подумай: когда ты только еще училась ходить и вдруг ни с того ни с сего садилась на пол, твоя мама ставила тебе на попку двойку?

- Нет...

- Но ходить ты все равно научилась? И говорить научилась, и пить, и есть, и пуговицы застегивать, и шнурки завязывать, и зубы чистить, и уши мыть, и открывать и закрывать двери, и звонить по телефону, и включать проигрыватель и телевизор, и спускаться и подниматься по лестнице, и бросать и ловить мяч, и отличать своего дядю от незнакомого человека, собаку от кошки, холодильник от пепельницы, ружье от штопора, сыр пармезан от горгонцолы, правду от лжи, воду от огня. И все это без каких бы то ни было отметок, плохих или хороших. Не так ли?

Энрика притворилась, будто не заметила вопросительного знака, и предложила:

- Давай я вымою тебе голову!

- Ты с ума сошла? В Новый год...

- Но я очень люблю мыть куклам голову!

- А я очень не люблю, когда мне мыло попадает в глаза!

- Ну знаешь! Ты - моя кукла, и я могу делать с тобой что захочу. Ясно?

Это "ясно?" было из словаря синьора Фульвио. И синьора Лиза тоже нередко завершала свои разговоры этим выразительным "ясно?". Теперь настала ее, Энрики, очередь заставить уважать свои родительские права. Но кукла, похоже, даже не обратила внимания на это веское слово. Она забралась на самую верхушку елки, разбив по пути несколько цветных лампочек, и стала раскачиваться, как на качелях.

Энрика, чтобы не ругаться с нею, отошла к окну. Во дворе мальчишки играли с мячом, катались на самокате, на велосипеде, пускали стрелы из лука, играли в кегли.

- Почему не пойдешь во двор поиграть с ребятами? - спросила кукла, засунув палец в нос, чтобы подчеркнуть свою независимость.

- Там одни мальчишки, - ответила Энрика. - Они играют в мальчишеские игры. А девочки должны играть в куклы. Они должны учиться быть хорошими мамами и хозяйками, должны уметь накрывать на стол, стирать, чистить обувь для всей семьи. Моя мама всегда чистит ботинки папе. И сверху и снизу.

- Бедняжка!

- Кто?

- Твой папа! У него, значит, нет рук...

Энрика решила, что настал самый подходящий момент дать кукле пару хороших пощечин. Чтобы добраться до нее, надо было залезть на елку. Ну а елка, разумеется, не растерялась и тут же воспользовалась случаем, чтобы свалиться на пол. Вдребезги разбились лампочки и стеклянные игрушки - ужас! А кукла оказалась под столом и решила, что в этой ситуации лучше всего захныкать.