– Я не думал.

– Не играй со мной! Сэм... Представь себе, что ты женат и, проснувшись, вдруг обнаруживаешь одну из тех тварей на плечах у жены. Представь, что она управляет твоей женой. – В ее глазах промелькнул ужас. – Или представь, что я увидела на плечах у тебя...

– Готов рискнуть. И я не позволю им подобраться к тебе.

Он прикоснулась к моей щеке.

– Верю.

Когда мы вошли к Старику, он поднял взгляд и сказал:

– Отлично. Поехали.

– Куда? – спросил я. – Или мне не следовало задавать этот вопрос?

– В Белый дом. К Президенту. А теперь заткнись.

Тут мне уже ничего не оставалось.

Предупредить весь мир, попросить о помощи – но не очень-то церемониться с международными законами, потому что речь идет о выживании человечества в борьбе против инопланетных захватчиков. И не важно, откуда они взялись – с Марса, с Венеры, со спутников Юпитера или вообще из другой звездной системы. Главное – отразить нападение.

Старик обладал уникальным даром: факты удивительные и невероятные он подчинял логике с такой же легкостью, как и самые обыденные. Вы скажете, не бог весть какой дар? Но большинство людей, сталкиваясь с чем-то таким, что противоречит житейской логике, вообще перестают соображать; фраза «Я просто не могу в это поверить» звучит заклинанием как для интеллектуалов, так и для недоумков.

А вот для Старика это пустой звук. И к его мнению прислушивается Президент.

Наши аудиокапсулы выявил и рентгеноскоп, и детектор металла, но хирургические операции – это уже за пределами компетенции охраны. Они торопливо посовещались, после чего их начальник решил, что предметы, имплантированные под кожей, оружием можно не считать. У нас взяли отпечатки пальцев, сфотографировали сетчатку и только тогда провели в приемную. Но сразу к Президенту пустили только одного Старика.

Спустя какое-то время нам тоже позволили войти. Старик нас представил, и я смущенно промямлил что-то в ответ. Мэри лишь сдержано поклонилась. Президент сказал, что рад с нами познакомиться, и «включил» свою знаменитую улыбку – ту самую, что вы часто видите на экране телевизора, – отчего мне сразу поверилось, что он действительно рад встрече. Я вдруг почувствовал себя тепло, спокойно и перестал смущаться.

Первым делом Старик велел доложить обо всем, что я делал, видел и слышал, выполняя последнее задание. Добравшись до того места в рассказе, где мне пришлось убить Барнса, я попытался поймать взгляд Старика, но он смотрел куда-то в пространство, и я не стал упоминать о его приказе стрелять. Сказал просто, что убил Барнса, защищая второго агента, Мэри, когда управляющий телестудией потянулся за пистолетом. Старик тут же меня перебил:

– Полный отчет!

Пришлось добавить про его приказ стрелять. Президент перевел взгляд на Старика, но больше никак не отреагировал. Я рассказал о паразите и, поскольку никто меня не останавливал, обо всем, что случилось после.

Затем настала очередь Мэри. Она довольно сбивчиво пыталась объяснить Президенту, почему рассчитывает на какую-то реакцию со стороны нормальных мужчин – реакцию, которой не было у молодых Маклэйнов, полицейского и Барнса, – но тут он сам пришел ей на помощь. Президент улыбнулся и сказал:

– Милая девушка, я вам охотно верю.

Мэри покраснела, Президент дослушал ее до конца уже с серьезным выражением лица, и на несколько минут задумался. Затем обратился к Старику:

– Эндрю, твой отдел всегда оказывал мне неоценимую помощь. Случалось, отчеты, что ты присылал, поворачивали развитие истории...

Старик фыркнул.

– Значит «нет», так?

– Я этого не говорил.