|
Вскоре она вернулась и присела около меня. Взяв меня за руку, она внимательно всмотрелась в мое лицо. Я сразу ощутил ее волнение. Правда, я не понимал, отчего она так волнуется. И еще я удивился: вот уж не ожидал, что и она умеет так думать. Я попытался мысленно убедить ее в том, что бояться нечего, но моя мысль до нее не дошла. Она все смотрела на меня, и глаза ее блестели, почти как у Софи, когда девочка старалась сдержать слезы. В мыслях ее царило беспокойство - и беспорядок. Я снова попытался утешить ее, но она меня не слышала. Потом она кивнула и произнесла: - Ты хороший мальчик, Дэвид. Ты был так добр к Софи. Мне хочется отблагодарить тебя. Мне стало неловко, и я уставился на свои башмаки. Мне еще никто не говорил, что я хороший мальчик. Я не знал, что нужно отвечать. - Софи тебе понравилась, правда? - спросила женщина, все еще глядя на меня. - Да, - ответил я. - По-моему, она ужасно храбрая, ведь ей было так больно; - Ты смог бы хранить тайну - очень важную тайну - ради нее? - Да, конечно, - согласился я слегка неуверенно. Мне было невдомек, какая тут может быть тайна. - Ты... ты видел ее ступню и... и пальцы? - Теперь женщина смотрела мне прямо в глаза. Я кивнул. - Вот это и есть наша тайна, Дэвид,- пояснила она. - Никто не должен знать об этом. Раньше знали лишь мы с отцом, теперь и ты. Никто не должен знать, слышишь? Никто! - Конечно, - согласился я. Она замолкла. То есть голос ее замолк, но мысли-то продолжали нестись, как будто кто-то кричал "никто", "никогда", а странное эхо повторяло эти слова. Но вот все изменилось, она сделалась напряженной, напуганной и какой-то яростной. Нечего было и пытаться успокоить ее мысленно, поэтому я неуклюже попытался выразить словами свои чувства: - Честное слово, никто и никогда! - Это очень, очень важно, - настаивала миссис Вендор. - Ну как бы тебе объяснить? Но зачем объяснять? Я слышал ее чувства и уже все понял. Слова не имели такой силы. Она продолжала: - Если кто-нибудь узнает, они... они жестоко накажут ее. И нас. Нужно постараться, чтобы этого не случилось. Теперь ее волнение стало практически осязаемым, как железная дубинка. - Из-за шести пальцев? - Да. Это должно остаться нашей тайной. Обещаешь? - Обещаю. Хотите, поклянусь? - Нет, я тебе верю. Она и не подозревала, как твердо я умел держать слово Никому не скажу, даже Розалинде. Но все же в душе моей осталось недоумение: столько переживаний - из-за таких маленьких пальчиков?.. Однако у взрослых так часто бывает, волнуются по пустякам. Так что я еще раз повторил, что буду молчать. А мать Софи все смотрела на меня, только грустные глаза ее как бы ничего не видели. Я начал ерзать на стуле. Она сразу очнулась и улыбнулась. Улыбка у нее была добрая. - Можно мне приходить поиграть с Софи? - спросил я, прежде чем уйти. Миссис Вендер заколебалась, потом все же ответила: - Хорошо, только пусть никто не знает, куда ты ходишь! Я уже дошел до берега, направляясь к дому, и тут вдруг воскресные наставления соединились с реальностью. В уме у меня будто щелчок раздался, зазвучали слова: в...и каждая нога должна сгибаться в двух местах, и в конце стопы должно быть пять пальцев... - и так далее, до конца: - И всякое существо, во всем похожее на человека, но Ё чем-то отступающее от Нормы, не есть человек. Оно не является ни мужчиной, ни женщиной. Оно - хула истинному образу Господа и ненавистно ему". Мне стало не по себе, и я остановился, недоумевая Богохульство - ужасный грех, это мне внушили с рождения. |
