Отца, которого Алексас почти не помнил, а Джеми почти не знал…

– Нам всем известно, Гер, как ты любишь одаривать своих сынов похвалами, но предлагаю вернуться к тому, что острее всего требует вынести себя на суд, – устало проговорил магистр Торнори, тонкими руками поправив плед. Хозяин дома не так давно разменял третью сотню лет, и никто не удивлялся как тому, что он подозрительно легко зяб, так и мудрёным оборотам его речей: не все маги могли приспособиться к смене веков. – Всё же я настаиваю на том, чтобы сперва собрать узкий круг. Вероятность того, что мы обнаружим среди нас… то, чего опасаемся, ничтожна, но я хотел бы успокоить свою душу хоть на этот счёт.

– А в чём, собственно, суть грядущего собрания? – стыдливо осведомился Джеми.

– К нам пожалует новый спонсор, дабы обсудить условия союза с глазу на глаз. – Едва ли магистру нравилось повторять то, что Джеми пропустил за книгой и сном, но он не выказал этого ничем. Старый маг вообще умел прятать эмоции за гривой седых волос, что могли так кстати упасть на глаза, пушистой бородой и дежурным благолепием. – Нашим застоявшимся жилам не помешает свежая кровь.

– Ещё выслушаем доклад шпиона в Торговой Гильдии, – добавил Найдж, – кое-какие новости из столицы…

– В общем, ничего интересного, – зевнул Алексас.

– …а ещё попытаемся поймать крысу.

Джеми недоумённо вскинул голову.

– Какую крысу?

– Предателя, дурачок! – голос брата с головой выдал его азарт. – А вот это уже интересно…

Если возвращаться к тому, что с братьями Сэмперами было не так, определённо стоило упомянуть, что в доме магистра Торнори располагалась штаб-квартира некого тайного общества. Основали его Герланд, магистр и Найдж, тогда ещё юный ассистент прославленного Торнори-энтаро[2]; они дали своему детищу благозвучное название «Тёмный венец» – и с тех пор это общество плело заговоры с целью свержения душегуба и узурпатора Шейлиреара Дарфулла Первого.

Подрывной деятельностью «Тёмный венец» с переменным успехом занимался уже шестнадцать лет. Почти с самого восстания. За эти годы они привлекли под свои знамёна немало людей, цвергов и колдунов, и даже другие сообщества – помельче: многие соглашались, что дробить оппозицию королевской власти глупо, разумнее объединить усилия. Единственная загвоздка заключалась в том, что для свержения узурпатора требовался кто-то, кого можно возвести на престол по праву. Так что главной целью общества был поиск подходящего представителя сверженной династии Бьорков.

Проблема была ещё и в том, что после Кровеснежной ночи Бьорков осталось немного. Все они либо находились одной ногой в могиле – по причине глубокой старости, – либо были вполне довольны жизнью под пятой узурпатора и все без исключения пребывали под пристальнейшим наблюдением новой власти. Вот лже-Бьорков за шестнадцать лет объявлялось немало; заканчивали они обычно ласковым выговором от стражи, позором да скромной заметкой в новостном листке об очередном самозванце и Венец не интересовали. Вывести их на чистую воду для магов труда не составляло, а возводить на трон фальшивку сторонники свергнутой династии не имели ни малейшего желания. Кто-то другой на их месте давно бы сдался, но ведь наверняка тела последних Бьорков сожгли недаром! Узурпатор уважил память предшественников и обеспечил убитым погребение рядом с предками, но вместо тел в королевскую усыпальницу отнесли лишь урны с прахом. Конечно: тело-то, в отличие от праха, опознать не составит труда…

– Видите ли, не столь давно мы обнаружили, что кто-то внёс ничтожные, но злонравные изменения в защитные чары штаб-квартиры. – Магистр рассеянно обводил указательным пальцем костяшки другой руки.