Седой оказался терпеливее щеголя. Он дымил самокруткой, как если бы желал дешевым табаком заглушить ароматы кулинарии, и кольца сложной формы поднимались над его головой. Дым, вначале сизый, в лучах Розетты с Сунандари окрашивался желтым, потом – зеленоватым, и наконец расточался без следа.

    – Хочу есть, – не выдержал лысый.

    Хозяйка показала ему кулак и вернулась к работе.

    – Очень хочу есть, – настаивал лысый.

    Ему показали разделочный нож.

    – Очень хочу есть, – сдался лысый, – но не буду. Потому что очень хочу жить. Фелиция, радость моя, у тебя не найдется черствой корочки хлеба? Для любимого мужчины?

    – Не найдется, – отрезала радость. – Ты и так толстый. Пей на голодный желудок. Может быть, ты тогда напьешься до поросячьего визга. И отправишься спать, оставив нас с Гишером в покое. Как только прилетят наши, я тебя разбужу.

    Ее слова были услышаны небом. В облаках, стаей птиц висящих над домом, раздалось жужжание. Оно приближалось, делалось отчетливей; минута, другая – и крошечный моноплан опустился на лужайку, вспугнув спящего тапира. Это была дорогая машина: «Molnier-Sorane» с вертикальным взлетом и посадкой, кабина «люкс», четыре двигуна, автопилот-мультирежимник… Лишь человек с высоким, а главное, стабильным уровнем доходов мог позволить себе такую игрушку.

    Из кабины выбрался худой мужчина средних лет, похожий на хищную птицу. Он с некоторым удивлением огляделся. Его смутила тишина – гость ожидал найти развеселую компанию, проводящую время за дружеской пирушкой. Тапир с возмущением хрюкнул в адрес нахала, и мужчина очнулся, быстрым шагом направившись к веранде.

    – Добрый вечер, – поздоровался он, делая вид, что сейчас и впрямь вечер, а не ночь. – Ричард Монтелье, режиссер. Надеюсь, вас предупредили о моем… э-э… визите?

    – Да, конечно! – с гостем хозяйка была не в пример обходительней, чем с лысым щеголем. Когда в дом является звезда арт-транса галактического масштаба, да еще и телепат, мигом сделаешься приветливей информателлы. – Располагайтесь, прошу вас! Мы думали, вы прибудете все вместе…

    Мужчина развел руками:

    – А прибыл я один. Мы договорились встретиться прямо здесь. Извините, я готов обождать в машине…

    – Глупости! – безапелляционно возразил лысый. – Какая машина? Сейчас я вынесу для вас шезлонг. Малыш скоро будет. Он всегда опаздывает, с младых ногтей. Мы же с вами выпьем по глоточку, и хорошенько познакомимся. Разрешите представиться: Карл Эмерих, невропаст в отставке. Мы с вами переписывались. Помните?

    – Разумеется! Присланные вами голомодели кукол были чудесны. Вся студия восхищалась, а это дорогого стоит. Богема редко проявляет восторг за глаза. Скорее наоборот. Уж я-то знаю!

    Лысый ухмыльнулся.

    – Характер богемы, молодой человек, я знаю не хуже вас. Наелся досыта. Уж извините старика за прямоту.

    – Да, я забыл, с кем имею дело… Ваш коллега, – Монтелье отвесил вежливый поклон в адрес седого, который не спешил вступать в разговор, – тоже невропаст?

    – Нет, – кратко ответил седой.