Оставшись одна, Квинт глянула в зеркало и поморщилась.

– Вот что наделала, сволочушка, – обозвала она Ксению недобрым словом. И зашвырнув зеркало в ящик стола, достала из сумочки мобильник. Набрала номер Костика.

Костик ответил не сразу, и это так взбесило Лилию Станиславовну, что она не смогла сдержаться. Да и не хотела. Она тут рискует своим здоровьем. Только что получила телесные повреждения, а он там дрыхнет. А между прочим, девчонка эта оказалась живой по его вине. И ведь как уверял, негодяй, что все сделал с ней как надо. Грош цена всем его уверениям, если такое получилось.

– Урод не доделанный! Ни на что не способный. Так меня подставил… – возмущению не было предела, поэтому когда Костик ответил, Лилия Станиславовна набросилась на него, обзывая что ни на есть последними словами и расценивая их вполне подходящими для такого человека.

– Лиля, ты можешь объяснить, что произошло? – спросил Костик, не догадываясь, с чего бы Квинт так ополчилась на него.

Его спокойный, и как показалось Лилии Стасниславовне беззаботный тон, просто-таки вывел ее из себя.

– А ты не догадываешься, урод? – заорала она.

Костик засопел, как видно о чем-то сосредоточенно задумавшись, потом с настороженностью в голосе произнес:

– Лиля, я тебя умоляю, перестань говорить загадками. Ты же знаешь, загадки и ребусы я терпеть не могу.

– Это потому, что ты тупоголовый мальчик и не любишь шевелить мозгами, – сказала ему Квинт, подозревая как обидится ее любовник на такие слова. Ему никогда не нравилось, когда Лилия Станиславовна называла его тупоголовым. Но сейчас Квинт его обиды ничуть не волновали. Ее волновало другое: что теперь будет с ними со всеми. Ведь Ксения осталась жива и оттого, что она предпримет, зависит многое. У Лилии Станиславовны даже появилось нехорошее предчувствие, которое она старалась подавить, утешая себя тем, что все еще образуется.

Костик долго молчал, приходя в себя, когда Лилия Станиславовна рассказала о визите Ксении. И видно так и не обмозговав все как следует, он произнес растерянно:

– Этого не может быть… – голос его прозвучал так, словно он вот-вот хотел расплакаться.

А Лилии Станиславовне захотелось расцарапать его наглую рожу. И расцарапала бы, окажись он рядом, а так она всего лишь могла только наорать на него. Что с удовольствием и сделала, обзывая его как только можно. Когда запас оскорблений поиссяк, заговорила более спокойней:

– Ты что не веришь? Как не может быть, если она только что была тут да еще подбила мне глаз. Или ты думаешь, что я это все выдумываю от нечего делать?

Костик поспешил оправдаться.

– Нет. Я просто не могу понять, как ей удалось выжить, – сказал он виновато, догадываясь кем считает его Лиля. Дураком надо быть, чтобы не догадаться, кто виноват в том, что такое произошло. Конечно же он.

И Лилия Станиславовна в своих обвинениях была категорична:

– Ты показал себя не пригодным ни на что. Ты не довел дело до конца. Более того, поступил как настоящий подлец и негодяй… Обманул меня.

Костик молча терпел всё, в чем его обвиняла Квинт и не пытался возражать. Только молча сопел в трубку, понимая, что оправдываться в его положении бесполезно.

– Перед тем, как выбросить ее пальто, ты проверял карманы? – спросила Квинт.

Костик напрягся. Рад бы соврать, но, похоже, Квинт узнала и про паспорт и полторы тысячи зелени, потому и спросила. И он признался.

– Ну проверял. Забыл тебе сказать. У нее там был паспорт и полторы тысячи долларов. Деньги я забрал, ну там на бензин на то, на сё, а паспорт валяется в машине, – признался он.