Забор образца воды со станции мониторинга занял всего три минуты. Чаз все проделал весьма старательно, хотя был уверен, что в радиусе тридцати миль нет никого из округа. Ред Хаммернат рассказывал, что иногда посылают вертолеты следить за биологами в поле, но Чаз про себя сомневался. Он устраивал это представление со сбором проб только потому, что так хотел Ред, а Ред – последний человек на свете, с которым Чаз хотел спорить.

Он с воем и без происшествий по свежепроложенному пути проломился обратно к дамбе. Стоймя поставил на заднее сиденье «хаммера» квартовый контейнер и, брыкаясь и извиваясь, выбрался из болотных сапог, которые воняли потом и грязью. Выхватил из кулера манговый энергетик «Гаторэйд» и уселся на бампер, прислонив к нему клюшку на расстоянии вытянутой руки. Грязным рукавом Чаз вытер пот со лба и подумал: «Как же меня запарила эта дыра! Это ж надо, налогоплательщики Америки тратят восемь миллиардов баксов, чтоб ее спасти!… Сосунки, – думал Чаз. – Если б они знали».

Он посмотрел в бинокль по обеим сторонам ухабистой насыпи. Других машин не видно. Он покосился на небо и увидел вездесущих канюков, что кружили по часовой стрелке, но никаких вертолетов или самолетов.

Удовлетворенный, Чарльз Регис Перроне прикончил «Гаторэйд» и выбросил бутылку в меч-траву. Затем открутил крышку с банки для образцов и вылил чайного цвета воду в грязь под ногами.

«Река травы, ха!» – подумал он.

Восемь

Чаз сидел в ванне и смывал с себя въевшуюся болотную грязь, и тут объявилась Рикка.

– Ты что, совсем свихнулась? – возмутился он.

– Нет. Просто мне одиноко. – Она сбросила бордовые туфли на шпильках.

– Кто-нибудь видел, как ты приехала? Где ты оставила машину?

Рикка расстегнула сережки-обручи и положила их на туалетный столик рядом с дезодорантом Чаза.

– Да чего ты нервничаешь? Я думала, ты мне обрадуешься.

Она мгновенно сбросила одежду и властно его оседлала.

– Но я не закончил, – сказал Чаз.

– Чертовски точно подмечено.

Рикка ладонями надавила ему на грудь. Погружаясь в воду, Чаз быстро вдохнул и закрыл глаза. Он был помешан на чистоте и волновался, что бурный секс в грязной ванне повредит здоровью. Кто знает, какие пагубные тропические микробы приехали на нем из Эверглейдс?

Поздновато протестовать. Его словно кинули в блендер в компании живого койота. Дикие вопли и стоны Рикки среди кафельных стен усиливались до леденящих душу децибелов; всякий раз, когда Чаз выныривал глотнуть воздуха, казалось, крики становились громче. При этом Рикка так на нем прыгала, что энергии хватило бы для порождения сейсмических толчков. Чаз боялся, что его барабанные перепонки подводой лопнут. Он обхватил руками голову – не только чтобы защитить слух, но и чтобы не разбить черепушку о латунный слив. Рикка была столь же скорострельна, сколь необузданна, и Чаз не сомневался, что продержится дольше нее – если, конечно, не утонет.

Рикка оказалась верна себе и закончила, не прошло и четырех минут. Чаз высвободился и на негнущихся ногах вылез из ванны, которая уже практически опустела. Он сгреб пару полотенец и принялся вытирать стены и пол.

– Ты все-таки уникум, – задыхаясь, сказала Рикка.

Она валялась в ванне, точно сломанная кукла: одна нога зацепилась за лоток для мыла, другая – за пробку для ванны.