Я отлично помню: книга лежала под подушкой и никак не могла попасть фон Кольвицу на глаза.

Один черт ведает, чем все это кончится.

***

Главное управление полиции безопасности и СД. AMT-IV. Группенфюреру Лернеру — для сведения.

Реферат IV-2-III. Оберфюреру Штейнеру.

26/07. 1942.

Триест.

Оберфюрер!

По пути в Берлин я, в силу оплошности чинов белградского гестапо, был вынужден следовать в купе, занятом болгарским гражданином Слави Николовым Багряновым, коммерсантом из Софии. Обстоятельства сложились так, что я не имел возможности уклониться от выпивки, навязанной мне Багряновым, и, как следствие ее, от обмена мнениями по ряду пунктов политики Германской империи. Уже вначале мне показалось, что интерес, проявляемый Багряновым к моей личности, не случаен и продиктован какими-то особыми соображениями. Предложение выпить и последующая беседа укрепили во мне эти подозрения.

Через чинов СД, сопровождавших поезд, я дал телеграмму в Триест компетентным органам итальянских властей с просьбой проверить подлинность документов и личности Багрянова.

Посылая Вам свой рапорт, одновременно прошу дать указание соответствующим рефератам и нашему представителю в Софии в кратчайший срок установить все, что представляется возможным, о Слави Николове Багрянове, София, фирма “Трапезонд” — сельскохозяйственные продукты, экспорт и импорт. Особое значение следует придать выяснению связи между Багряновым и др-ом Делиусом, особоуполномоченным абвера в Болгарии, поскольку Багрянов располагает официальными документами, завизированными Делиусом. По моим сведениям, Багрянов направляется в Берлин по одному из двух маршрутов: либо через Рим — Женеву и т. д., либо через один из итальянских портов — Марсель (или Ницца) — Париж и т. д.

В случае, если Багрянов прибудет в Империю, прошу организовать тщательное наблюдение за ним, о результатах которого надлежит уведомить меня через офицера для поручений при группенфюрере Лернере. Прошу также никаких активных действий (задержание, арест) против Багрянова не предпринимать, если окажется, что за его поступками стоит определенная цель, враждебная интересам Империи; в этом случае все необходимые шаги будут предприняты работниками моего аппарата и лично мною.

Хайль Гитлер!

Фон Кольвиц, СС-оберфюрер.

3. ИЮЛЬ, 1942. ТРИЕСТ, ПОГРАНИЧНЫЙ КОНТРОЛЬ И ТАМОЖНЯ

— Я не против сюрпризов, товарищ полковник, — спокойно ответил он.

— Даже когда они неприятные?

Андрей Гуляшки,

Приключения

Аввакума Захова

Солнце. Здесь его сколько угодно, даже, пожалуй, больше, чем требуется для обогрева и освещения. Симплон — Восток стоит на запасном пути и, накаляясь под лучами солнца, медленно превращается в духовку.

Мы стоим уже больше часа, и опять никто ничего не знает. Пассажирам приказано не покидать перрона до особого распоряжения. Мы гуляем и ждем. Ждем и гуляем, каждый сам по себе. Хуже всех себя чувствует оберфюрер. Он возмущен нерасторопностью итальянцев и скверной выправкой карабинеров<style name="MsoFootnoteReference"><style name="MsoFootnoteReference"></style></style>, занявших посты у выхода с перрона. Магические документы фон Кольвица утратили в Триесте силу, о чем ему дали понять еще в вагоне. Пограничники не посчитались с желанием Вешалки остаться в купе и, игнорируя его командный тон, проводили до двери.

Фон Кольвицу явно претит прогулка по перрону. Краем глаза наблюдаю, как он ведет переговоры с карабинерами. Похоже, они договорились; во всяком случае, Вешалка уже миновал турникет и скрывается в вокзале. Его сопровождает малосимпатичная личность в черной форме.

Раскрываю детектив, сдвигаю шляпу на лоб, чтобы не мешало солнце, и пытаюсь увлечься похождениями благородного сыщика.