Это был самый трудный поступок в моей жизни. Наконец, с колотящимся сердцем и потными ладонями, я подняла трубку и набрала номер. Втайне до последнего надеялась, что никто не ответит, но трубку сняли. Голос на другом конце провода принадлежал молодой женщине. После того как я подробно описала ей собаку, она выразила желание приехать немедленно.

Через считаные минуты ее машина была у нашего порога. Я сидела за кухонным столом, опустив лицо в ладони и моля Бога о чуде. Молли все это время просидела у моих ног, глядя на меня снизу вверх своими большими щенячьими глазами цвета молочного шоколада. Казалось, она понимала, что что-то не так.

Тысяча мыслей промелькнуло в моей голове, прежде чем та женщина позвонила в дверь. Я могла бы притвориться, что меня нет дома, или сказать ей: «Прошу прощения, вы ошиблись адресом». Но было слишком поздно, звонок прозвенел, и Молли залаяла. Я открыла дверь, заставив себя встретиться со своими страхами лицом к лицу.

Один взгляд на Молли – и женщина засияла, как рождественская елка.

– Сюда, Люси! – позвала она. – Иди к маме, девочка.

Молли (она же Люси) тут же повиновалась, выражая хвостиком восторг от того, что слышит знакомый голос женщины. Та явно была ее хозяйкой.

Слезы уже жалили мне веки и грозили хлынуть потоком в любой момент. Было такое ощущение, будто у меня из груди заживо вырывают сердце. Мне хотелось схватить Молли в охапку и спасаться бегством. Вместо этого я натянуто улыбнулась и пригласила женщину в дом.

Женщина уже успела наклониться и подхватить Молли на руки. Она со смущенным видом раскрыла сумочку и протягивала мне двадцатидолларовую банкноту.

– Это вам за беспокойство, – предложила она.

– О нет, я не могу их взять! – протестующе замотала я головой. – Она доставила нам столько радости, что это мне следовало бы заплатить вам.

Услышав эти слова, женщина рассмеялась и крепче прижала Молли к груди, словно та была потерянным ребенком, а не собакой.

Молли облизывала ее лицо и извивалась от радости. Я понимала, что им пора домой. Открыв дверь, чтобы выпустить их, я заметила маленькую девочку на переднем пассажирском сиденье машины. Когда малышка увидела щенка, на лице ее расцвела улыбка, яркая, как ракета праздничного фейерверка 4 июля.

Мой взгляд уперся в маленькую инвалидную кресло-коляску, привязанную ремнями к багажнику микроавтобуса. Женщина увидела, куда я смотрю, и пустилась в объяснения, не дожидаясь моего вопроса. Молли (то есть Люси) подарили девочке, чтобы щенок способствовал эмоциональному исцелению малышки после автомобильной аварии, которая искалечила ее на всю жизнь.

Когда щенок исчез, малышка впала в глубокую депрессию, отказываясь выходить из своей «раковины». Молли-Люси была единственной надеждой родителей на то, что их дочь сможет достаточно оправиться эмоционально и психически.

– У нее сложились особые отношения с этим щенком, Люси давала нашей дочке причину жить, – объяснила ее мать.

Внезапно на меня обрушились ощущения вины и собственного эгоизма. Бог благословил меня столь многими дарами, думала я. Мое сердце защемило от сочувствия к этой семье, переживавшей такие трудные времена. Когда они выезжали с подъездной дорожки, улыбка на моем лице была вполне искренней. Я знала, что поступила правильно: теперь эта собака была именно там, где ей и место.

Леона Кэмпбелл

Зрение и видение

Любовь – язык, который могут видеть слепые и слышать глухие[3].

Дональд УайлдменБаркли достался мне, когда ему было три года, от семьи, которой пес попросту оказался больше не нужен.