В итоге, задолбался слушать и понял, надо валить, пока я не заснул, как лошадь, стоя. Разговор стал совсем скучным.

Честно говоря, вообще все мероприятие — так себе. Да, хозяева особняка, который находился в пригороде Хельсинки, не поскупились на организацию вечеринки. Я, кстати, так и не понял, кто вообще эти хозяева. Дом принадлежал то ли режиссеру кинокомпании, то ли директору, то ли самой кинокомпании.

Денег очевидно вбухали немало. Но как-то все бестолково. Внутренний двор был украшен цветами, фонариками и черт еще знает, какой лабудой. Можно подумать, эти декорации способны оживить столь унылое мероприятие. Еду и напитки разносили нанятые официанты. Еды, кстати, было мало. В моем понимании. Просто какие-то легкие закуски.

В стороне от столиков наяривал нечто похожее то ли на джаз, то ли на блюз квартет скрипачей. Не особо силен в этих направлениях музыки.

Смотрелись ребята, конечно, пафосно, колоритно, но от их пиликанья весь рот порвал зевками. В какой-то момент появилась мысль, не отнять ли у кого-нибудь инструмент и не сбацать ли на нем что-нибудь веселое. Но…

К сожалению, мы с музыкой сильно не в ладах. Меня в детстве, в настоящем детстве, отец даже пытался куда-то впихнуть. Насколько помню, сначала это было фортепиано, потом гитара. Естественно, индивидуальные занятия, никаких школ. Однако, оба учителя убедительно попросили родителя не издеваться ни надо мной, ни над ними, и я отправился на бокс. Так что спасти загибающуюся вечеринку я бы не смог.

Но от расхожей шутки не удержался. Расхожей, естественно, для меня. Во время музыкальной паузы подошел к солисту, наклонился и тихонько спросил по-русски:

— А «Мурку» можешь сбацать?

Судя по взгляду, который прилетел мне от скрипача, «Мурку» он не хочет, а вот настучать по моей башке точно не против. По его глазам я догадался, он и русский понимает, и «Мурку» знает. Своим предположением, будто эта песенка может быть исполнена на инструменте Паганини и Вивальди, я, видимо, плюнул парню в душу.

— Ой, ну все… Нет, так нет… Чего ты… — Я поднял обе руки вверх, мол, никаких претензий не имею, и попятился назад, пока не уткнулся спиной в какую-то преграду.

— Алексей, мне кажется, вам уже хватит пить.

Преградой оказался Шульгин. Он попытался отнять у меня бокал, но, естественно, потерпел в этой неравной схватке поражение.

Я нормального вина не видел с первого дня пребывания в теле деда. Да и вообще алкоголя. Не считая спирта, который где-то раздобыл Подкидыш и игристого, которое нам подавали во время уроков этикета. Но там этикету учили не в питье, а во всех этих нюансах, как открыть бутылку, какой рукой налить, кому первому подать бокал.

— Что такой Василий Витальевич, переживаете за свою репутацию? Вы же меня пригласили на это мероприятие. Да еще рассказали всем, какие мы с вами друзья. — Я пьяненько улыбнулся Шульгину, а потом совершенно по-хамски икнул. Стоявшая неподалёку парочка актрис недовольно покосились в мою сторону. — Что такое, дамы? Ну извините, мы люди простые, к изыскам не приучены…

— Прекратите немедленно! — Рявкнул вдруг Шульгин. — Вам известна причина, по которой вы тут находитесь.

Я даже слегка опешил. Не ожидал от него столько прыти и решительности.

Он схватил меня за локоть, затем дернул в сторону, оттаскивая от остальных гостей.

— Мммм… Переживаете, что о вас подумают все эти унылые господа…

— Слушайте, я не понимаю, зачем вы себя так ведете. Это уже шестой или седьмой бокал вина меньше, чем за час. И да, я переживаю за свою репутацию. Знаете ли, когда Николай II, император Российский, отдавал мне в руки, лично мне, лично в мои руки манифест об отречении…

— Вы бы помолчали, а? — Я оттолкнул Шульгина, освобождая руку.