Поэтому мы с Риекки договорились, что я снова поиздеваюсь над его сотрудниками.

Я расстегнул легкое пальто, которое тоже досталось мне благодаря щедрости господина полковника, и спокойно, не торопясь, двинулся по улице, удаляясь от отеля.

Сыскари, естественно, пристроились мне вслед.

Я шел легко, можно сказать, весело. Размахивал одной рукой, вторую сунув в карман, крутил головой, рассматривая дома, и вообще всем своим видом демонстрировал беззаботность. Мол, иду, гуляю, наслаждаюсь видами.

Когда миновал две улицы, впереди показалась стоянка такси. Ну я бы конечно, никогда не догадался, что это именно стоянка, если бы меня заранее не предупредил Эско.

Просто тачки выглядели вполне себе обычными раритетными машинами. Единственное, что очень сомнительно выдавало в них наемный транспорт — черно-белый цвет и шашечки, нарисованные на боковой двери. Но эти шашечки казались настолько незаметными, что их вообще можно было бы не изображать.

А то, что автомобили сгрудились организованной кучкой в количестве двух штук, так мало ли. Может, просто знакомые решили поболтать, поэтому припарковались возле симпатичных кустиков на небольшой площадке.

Я остановился, словно раздумывал, нужно мне туда или нет. Затем кивнул и решительно направился к машинам. Приблизился к первой, крайней, и с ходу нырнул в водительское окно.

— Deutsch? Русский? Français? — Спросил мужичка средних лет, сидевшего за рулем.

Надо отдать должное, мужик не растерялся. Даже при том, что спрашивал я на разных языках.

— По-русски будет неплохо, господин-хороший. Если вам удобно. — Ответил он.

Аж на душе потеплело. Соотечественник, значит. Хорошо. Можно считать это добрым знаком.

— Отлично. Слушай внимательно. Сейчас я сяду на заднее сиденье, а потом незаметно выйду с другой стороны. Головой не крути. Просто стартуй и рули вперед. Чтоб вон те два господина непременно прыгнули в машину твоего коллеги и помчали следом. Они должны оставаться в уверенности, будто я уехал.

На самом деле, такой номер можно провернуть только с подобным раритетом. Тачки эти крайне неудобные из-за своих дверей-перевертышей. Салон не сильно большой. Поэтому в задних окнах толком не видно, сидит пасажир в машине или нет.

— Все понял, господин-хороший. Долго катать их?

Мужик радовал меня все больше и больше. Люблю соотечественников. Особенно за границей. Правильно сказал Эско. Русские — психи. В хорошем смысле этого слова. Причём, в любом времени. Таксист вообще не стал задавать глупых вопросов из разряда: «А зачем? А почему? А кто ты такой?»

— Часа достаточно. — Ответил я.

Затем сунул водиле свернутую трубочкой купюру и полез на заднее сиденье. Едва захлопнул дверь, пригнулся, а потом осторожно, стараясь делать это как можно незаметнее, выскользнул с противоположной стороны. Рядом с машиной росли кусты, туда я и нырнул.

Тачка завелась и рванула с места. Из зарослей я наблюдал, как взметались сыскари Риекки. Они, конечно, о такой подставе со стороны начальства подумать не могли. Искренне решили, будто объект их внимания наглым образом уструячил на машине.

Да уж… Если бы Риекки не научил меня этому фокусу, не рассказал бы именно про это место, про такси и про кусты, пришлось бы заморачиваться посильнее. А тут, благодаря господину полковнику, все прошло как по маслу.

Бедолаги кинулись ко второму автомобилю, прыгнули в салон, что-то резко сказали водителю. Тот поморщился, но завёл мотор и двинулся вслед за «моим» такси.

— Вот и хорошо. — Сказал я вслух, выбираясь из засады.

Отряхнул брюки, поправил пальто и направился уже в другую сторону. Дорога к салону мадам Жульет была мне известна. Еще не успел ее забыть.

Почему именно бордель? Тут предложение исходило от меня.