— Прекрасно, — Мытько чуть улыбнулся, вроде, не держит старых обид. — Пироги с ливером и картошкой печет, а я вот — здесь…

Я, наконец, приблизился к телу и внимательно осмотрел.

— Как думаете? — обратился я к судмеду. — Почему крови на земле совсем нет? Ее выкачали? И какова причина смерти?

— Смерть, очевидно, наступила именно в результате потери крови. Вряд ли, как вы это говорите, ее выкачивали, скорее всего, оно просто вытекла из раны. Конечно же, не в этом месте.

— Но одежда чистая, не в крови, за исключением разве что штанины. Похоже, что его подвешивали и ждали, когда стечет кровь. Так?

— Верно, вот, обратите внимание на запястья. На них следы от веревки. Но не от этой. Этой он примотан уже посмертно, а тут видно, что и при жизни его связывали. Борозды другого окраса и глубокие, будто за руки подвешивали.

— Вот зверюга, — хмыкнул Горохов. — А ногу как отсек? Наживую, что ли?

— Прижизненно, — кивнул Мытько. — Но была ли жертва при этом в сознании, пока не ясно. Результаты биохимии покажут. Может, в крови что-то найдем — наркоз или другие сильнодействующие препараты.

— А характер раны? Что скажете? — снова спросил я. — Есть какие-нибудь особенности?

— Ампутация произведена технично, ткани рассечены по суставу.

Мытько сначала произнес всё это, а потом удивленно посмотрел на нас — мол, а почему же это так? Оно и понятно, ему версии строить — должность не обязывает. А вот столкнется с нами в непосредственной работе — и начинает прикидывать, что да к чему.

Может быть, в такие моменты он и жалел, что не остался в поликлинике трудиться. Но я сомневался, что такие мысли к нему часто приходят. В экспертах он явно чувствовал себя вольготнее.

— Получается, что убийца хорошо знает анатомию человека? — Горохов поскреб подбородок, оторвавшись от писанины.

— Или он работает мясником, — предположил Федя.

— Да-а-а, — задумчиво протянул Мытько. — Отсечение не с бухты-барахты, инструмент острый, и его владелец явно имел раньше опыт… Разделывания тел или туш.

— Что еще странного вы обнаружили? — вмешался начальник милиции полковник Булкин. — Я смотрю, вот узлы на веревке обычные, неумелые. Человек явно не служил на флоте и рыбалкой не увлекается.

Полковник, очевидно, хотел показать свою сопричастность к действу, но действительно высказался в точку. Обычная пеньковая веревка и правда была намотана на тело абы как.

— При предварительном осмотре, — пожал плечами Мытько, — вроде больше ничего особенного. Вот только эти трупные пятна на лице и шее меня определённо смущают.

— А что такое? — нахмурился Горохов.

— Они красного цвета. При кровопотере таких обычно не бывает. И судя по их выраженности, по окрасу кожных покровов и по внутрипечёночной температуре, смерть наступила не более десяти-пятнадцати часов назад. А трупное окоченение уже максимально выражено. Даже жевательные мышцы задубели. Это говорит о том, что смерть все-таки наступила от кровопотери.