— Вы меня вызывали, — Толя положил на стол перед милиционером в гражданском костюме смятую повестку. — Мне начальство передало. Вот…

— Да вы не тряситесь так, — оперативник ОБХСС смотрел немигающе, как удав. — Присаживайтесь, у нас будут к вам некоторые вопросы, гражданин Рубилин.

— Там по мотоциклам неувязочка просто вышла, это кладовщики накладные перепутали, я все исправлю… Делов-то! — виновато улыбался Анатолий.

— Каким мотоциклам? — прищурился на него собеседник.

— Как каким? — пожал плечами Толя. — «Ява 350−638−00», новая модель, в этом году выпустили. Ее еще пеналом называют. Вы разве не поэтому меня вызвали?

— Вам знаком вот этот документ? — оперативник положил на стол перед Рубилиным потертую накладную.

Толя тревожно вчитывался в строчки, а потом лицо его расслабилось, и морщины на лбу разгладились.

— Да вы что? — всплеснул он руками, облегченно выдохнув. — Это же приход с 15-й базы, не моя подведомственность. У меня склады промтоваров, а тут овощи значатся… Да и нет таких у нас работников, чьи подписи я тут наблюдаю.

— Вы уверены? — от взгляда оперативника Толя поежился.

Милиционер хоть и молодой, около тридцати, но из-за «милицейских» усов, намечающейся лысинки и квадратных плеч казался гораздо старше своих лет.

Толя снова впился глазами в бумажку, но, поймав себя на мысли, что нового она ничего не родит, хоть засмотрись, поднял голову и уже гораздо увереннее кивнул.

— Товарищ капитан, да точно я вам говорю.

— Хорошо, — улыбнулся Сажин. — Пишите…

— Что писать? — растерялся Рубилин.

— Все, что вы мне сказали. Мол, знать не знаю про эту накладную, и вообще, такие должностные лица у нас не работают.

— Ага, понял, а ручку можно?

Оперативник протянул авторучку и листок. Толя принялся выводить каракули, но вместо букв появлялись лишь бесцветные штрихи от вдавленностей.

— Ручка у вас не пишет, — Толя поводил ей еще по бумаге, но все без толку.

Капитан поискал на столе глазами и вытащил из пластикового стакана с изображением вида московского Кремля другую авторучку.

Рубилин снова стал писать, но и эта попытка оказалась неудачной, даже листочек порвал, слишком усердно и нервно водя стержнем по бумаге.

— И эта не пишет… — растерянно пробормотал он.

— Что за напасть, — скривил тонкие губы Сажин. — Вы вот что, Анатолий Игнатович, напечатайте на машинке, а потом подпишите. А я пока за ручкой схожу… Умеете печатать?

— Умею, — гордо заявил Толя.

— Замечательно, вот у меня и бумажка заправлена как раз, — оперативник придвинул пишущую машинку к Рубилину, а сам вышел из кабинета. Вернулся через пару минут, когда Анатолий уже достукивал по клавишам. Бил ловко, с навыком заправской машинистки.

— Я все, — заявил Толя и вытащил листок из каретки.

— Отлично, подпишите теперь, что отпечатано собственноручно, дата, подпись.

— Готово… Это все, я свободен?

Капитан забрал листок и хитро уставился на Рубилина:

— Так что вы там про «Явы» говорили?

— А, да ничего существенного, там уже все в порядке по бумагам. Мы всегда следим, чтобы было точно, товарищ капитан, — уже куда расслабленнее улыбнулся Анатолий.

— Это хорошо, что все в порядке, — хмыкнул капитан. — Мы проверим. До свидания гражданин Рубилин.

— До свидания, товарищ капитан, — Толя поспешил выскользнуть из кабинета, пока его на притянули за махинации с чешскими мотоциклами.

Он так спешил, что не видел, как из дальнего конца коридора за кабинетом, откуда он выскочил, наблюдает человек.