— Сколько трупов? Кто жертвы? Какой способ убийства? — закидал меня вопросами Горохов, потирая руки.

Казалось, сейчас он достанет свой старый истрепанный командировками блокнот и будет все записывать, а затем раздаст всем указания и закончит «планерку» своей коронной фразой: «За работу, товарищи».

— Да что я все о работе и о работе? — развел я руками. — Вы уже далеки от этого, расскажите лучше про абрикосы. Думаете, они здесь приживутся?

— Да черт с ними, с абрикосами, — Горохов сунул руку в карман, будто искал пачку сигарет.

Опомнился и махнул рукой:

— Рассказывай уже, Андрей Григорьевич, про убийства. Может, подскажу чего… Так сказать, помогу дистанционно.

— Да не хочется вас нагружать на отдыхе, — прищурился я. — Да и Елена вон косо на меня поглядывает. Можно понять.

Горохов повернулся к жене:

— Солнышко, иди в дом, поставь чайник. А лучше картошечки пожарь, мы тут пока с Андреем пообщаемся.

— Знаю я ваши разговоры, — всплеснула руками Лена. — Опять про работу трындеть будете… Ведь только спать нормально стал.

— Спать я стал нормально, — сокрушенно кивнул головой шеф. — Вот только сны теперь не вижу. А как же без них? Без мечты никак нельзя… Иди в дом, собери на стол. И лучку зеленого сорви и редисочки.

Ворча что-то себе под нос, Лена скрылась в деревянном домике, швырнув на перила крыльца передник.

— Да ты не обращай внимания на нее, — кивнул вслед жене Горохов. — Так-то она тебя уважает. Но сам понимаешь, что бабе домашний мужик нужен. Чтобы на работе не ночевал и под боком всегда был.

— А вы как время проводите на пенсии? — поинтересовался я. — Пиво с раками? Банька?

— Да одному как-то не в радость такое, — вздохнул следователь. — По первости даже в гараж ходил, с мужиками выходные за рюмкой чая проводить.

Я поднял брови.

— Вы купили машину? Поздравляю.

— Да зачем мне машина? — поморщился Никита Егорович. — Куда мне на ней ездить? Я гараж купил специально для времяпровождения, так сказать. Чтобы влиться в местную кооперативную братию.

— И как? Влились?

— Да ни черта не вышло, там все по одной схеме. Выпили, не закусывая после первой, обсудили как лучше менять шаровые на «Москвиче», снова выпили, обсудили своих начальников, какие они все дураки. Потом разговоры про баб. Мол, дуры они, что таких мужей, как они, не ценят. К вечеру после поллитра на грудь каждого — разговоры про политику, какой, мол, Горбачев молодец, с Рейганом в переговоры вступил, теперь с Америкой все у нас хорошо будет. Еще и ядерное оружие собрался ликвидировать во всем мире, — Никита Егорович вздохнул. — Скучно, в общем, мне с ними, задыхаюсь я, как та рыбешка, что из бидона вывалилась. Да и не разбираюсь я в политике, как слесаря и электрики. Вот и не прижился в их честной компании.