Внезапно гибкие изящные пальцы Алека судорожно сомкнулись вокруг рукоятки рапиры. Если бы лорд Гарри Ньюджент сражался рядом с капитаном на поле Ватерлоо, то хорошо бы знал, что этого взгляда стоит опасаться.

— Когда точно, — обманчиво спокойно протянул Алек, — ты видел моего уважаемого брата?

— Постой-ка, мы, кажется, встретились у «Теллворта» в Сент-Джеймсе!

Следовательно, он все еще в Лондоне.

— И что же он сказал, если быть точным?

— Он сказал… — Гарри запнулся. — Сказал, что, как и все бывшие солдаты, ты питаешь слишком сильное пристрастие к бутылке бренди, поверь, все прекрасно осведомлены, что это ложь, и именно потому предпочитаешь избегать порядочного общества.

— Значит, порядочного общества, да? А будет ли дражайший братец у «Теллворта» этой ночью, как ты думаешь, о, мой неиспорченный, удивительно честный Гарри?

— Насколько мне известно, нет. — Внезапно лицо Гарри просияло. — О боже, Алек, ты собираешься помириться с братом? Ведь именно этого и добивается ваш батюшка. Поверить не могу, это принесет тебе состояние!

Алек обернулся и ласково потрепал кудрявую шевелюру юноши.

— Помириться? Гарри, позволь кое-что тебе объяснить. Если сегодня мне улыбнется удача, и я повстречаю моего дорогого братца, несомненно, получу самое глубочайшее удовольствие, разрезав на маленькие аккуратные полоски, уверяю тебя, шириной не более дюйма, его великолепный и необыкновенно дорогой фрак. — Рапира победно сверкнула, когда Алек мастерски исполнил свой коронный удар. — Понимаешь, меня несколько раздражает его вкус в одежде.

— О господи, — прошептал Гарри. — Боже мой!

— И никакого кровопролития. За что братец должен быть мне глубоко благодарен. — Алек решительно отложил рапиру и стал легонько подталкивать Гарри в сторону выхода. — Наслаждайся Храмом красоты, мой юный невинный друг. И если ты в самом деле решишь, будто среди его «богинь» присутствуют девушки, не являющиеся представительницами древнейшей профессии, значит, ты еще больший простофиля, чем я о тебе думал. А теперь держи свою… — капитан сомнительно окинул взглядом широкополый головной убор, — гм… пожалуй, ты и правда зовешь это создание шляпой. Вот и твое пальто.

— Замечательно. — Гарри кивнул. — На следующей неделе в это же время? И, Алек, как полагаешь, у меня есть прогресс?

Тишина. Затем примирительное:

— Твоя техника не перестает меня изумлять.

— Ах, я же говорил.

Гарри наконец отбыл, и выглядел при этом вполне довольным.

Алек слишком сильно хлопнул дверью и был вознагражден за несдержанность обрушившимся на него облаком потолочной штукатурки. Проклятый дом буквально разваливается на куски. Совсем как его жизнь.

Алек был младшим сыном графа и отдал семь лет жизни карьере армейского офицера. Домой вернулся, снискав заслуженную славу мужественного храброго воина, перед ним открывались блестящие перспективы.

Однако в Лондоне даже воздух казался отравленным. Отравленным его братом.

— Прошу прощения, капитан! — В зале показался Гаррет, маленький, хотя и крепко сбитый человек с черной повязкой на глазу. — Здесь три парнишки хотят с вами словечком перемолвиться.

Позади него маячили несколько мужчин, очевидно, бывших солдат, боевые мундиры лохмотьями свисали с их истощенных голодом и лишениями тел. Они отдали Алеку честь. Это покорило его. Несмотря на плачевное состояние, они приветствовали его!

— Это старые солдаты Четырнадцатого полка, капитан, — объяснил Гаррет.