Любезно проводив французов до выхода из залы, он заявил, что сам явится к ним в казармы, чтобы доказать свое доверие и выслушать их жалобы.

Французы умеют ценить отвагу и смелость, и поступок, задуманный генералом, произвел на них благоприятное впечатление.

Дон Себастьян сдержал свое обещание и явился во французские казармы. Невзирая на предупреждения, он заявил своим офицерам, что отлично знает благородный характер графа и потому уверен в собственной безопасности.

Один полковник стал убеждать генерала, что нельзя без всякой защиты доверяться врагам, ожесточенным всевозможными притеснениями, которым они подвергались так долго.

— Вы сами не знаете, что говорите, полковник! Французы не похожи на мексиканцев, они свято держат данное ими слово. Я прекрасно знаю, что будет поставлен вопрос о том, чтобы захватить меня в плен, но среди них есть человек, который ни за что не позволит это сделать — граф Пребуа-Крансе.

Генерал говорил правду; все случилось именно так, как он предсказывал. Граф твердо отклонил всякую мысль о задержании дона Себастьяна.

Последний удалился так же свободно, как и вошел — никто не проронил ни одного оскорбительного слова в его адрес, напротив, с помощью своего льстивого красноречия генералу удалось так ловко подействовать на всех присутствовавших, что вместо негодующих возгласов раздавались даже одобрительные замечания.

Этот смелый визит имел громадные последствия для генерала. После его ухода в среде авантюристов возник раскол: одни непременно хотели мира, другие требовали войны и громко твердили, что не хотят вторично сделаться жертвами мексиканского вероломства.

Такой взгляд на дело был вполне правилен, но сторонников его не захотели выслушать с должным вниманием и, чтобы покончить со спорами, приняли решение, примирившее крайние взгляды: избрать комиссию для переговоров с мексиканским правительством об удовлетворении требований французского батальона.

В это время послышался стук в дверь.

— Кто может придти так поздно? — сказал граф. — Я никого не жду.

— Иной раз приятнее принять того, кого не ждешь, — заметил охотник.

Он отворил дверь, и в комнату ворвалась женщина.

— За мной гонятся, меня преследуют! — кричала она, еле живая от страха.

Валентин бросился на улицу.

Хотя лицо женщины было покрыто плотной вуалью, граф тотчас узнал ее. Какая другая женщина могла прийти к нему, кроме Анжелы!

Действительно, это была она.

Донья Анжела лишилась чувств. Граф положил ее в кресло и стал приводить в сознание.

— Бога ради, — сказал он, когда она почувствовала себя лучше, — говорите скорее, что с вами? Что случилось?

Девушка приподнялась, провела рукой по лбу и посмотрела на графа. На лице ее отразилось невыразимое счастье.

— Наконец-то я вижу тебя! — вскричала она и, залившись слезами, бросилась ему на шею.

Дон Луи старался успокоить ее.

С девушкой сделался нервный припадок. Ее большие черные глаза смотрели дико, лицо было бледно, как у мертвеца, все тело судорожно подергивалось.

— Что с вами, моя милая? Говорите, Бога ради, скорее, в чем дело… Умоляю вас, Анжела, если вы меня любите, скажите, что случилось!

— Вам грозит нечто ужасное, не смейтесь так… поверьте мне, завтра вы погибните. Все меры приняты, я слышала все… Боже мой, как это ужасно. Я совершенно не подозревала, что вы в Гуаймасе… узнала это только сейчас и немедленно прибежала к вам. Боже мой, я, кажется, с ума схожу! Бегите, дон Луи, бегите!

— Бежать, — ответил дон Луи. — В таком случае, нам придется навсегда расстаться… Я предпочитаю умереть!

— Но я уеду с вами.