— Восемнадцать.

— Правда? Как время летит!… - покачал головой старенький нотариус, а про себя подумал, что на вид ей нельзя было дать больше пятнадцати и еще не известно, как к ней отнесется сэр Марк Триэрн. До него доходили разговоры об этом джентльмене, который хоть так и не побывал в Рейвенскрэге во время своего приезда в Европу, но успел наделать много шуму своим появлением в Париже и Монте-Карло. Похоже, его имение в Аргентине приносило неплохой доход. Необходимо будет найти какой-то компромисс. Ведь и дураку понятно, что избалованный женским вниманием и знающий себе цену светский лев вряд ли может считаться подходящей партией для этой маленькой бледной сиротки, скорбно застывшей у окна, тем более, что мистер Престон не был уверен в том, что поставленное сэром Хью условие будет принято судом в качестве серьезного довода — если дело все-таки дойдет до суда.

— Значит, она ни от кого независима, — с облегчением проговорила Хелен. — И ей совсем необязательно идти на эту дурацкую сделку.

Дамарис недовольно поджала губки.

— Дедвшка сказал, что я должна выйти замуж кузена Марка.

— Тебе еще слишком рано выходить замуж кого бы то ни было, — отрезала Хелен.

— Мне уже восемнадцать, — напомнила ей Дамарис, — и я должна исполнить волю дедушки.

Мужчина и женщина незаметно переглянулись, и нотариус слегка пожал плечами. Упрямство Дамарис могло осложнить дело.

— Что ж, нам в любом случае необходимо дождаться распоряжений от сэра Марка, — сказал он, закрывая портфель. — Разумеется, какое-то время уйдет на улаживание формальностей, — он перевел взгляд на Хелен. — Мисс Керью, до получения причитающейся вам суммы вы собираетесь остаться здесь?

— Я пробуду с Дамарис так долго, как это будет необходимо, пообещала Хелен.

Дамарис же обеспокоенно спросила:

— А скоро приедет кузен Марк?

— Надеюсь, что скоро, — ответил мистер Престон, — нам необходимо кое-что с ним обсудить. Но ты, детка, не беспокойся, я уверен, что все будет хорошо.

Ему очень хотелось, чтобы его слова звучали убедительно, но уже сейчас он предвидел немало трудностей и даже не замечал того, что Дамарис была совершенно спокойна. Дедушка любил и оберегал ее, и теперь он заботливо перепоручал ее кузену Марку, зная, что тот будет так же любить и оберегать ее; ведь это было так элементарно.

Осторожно пожимая протянутую Дамарис худенькую руку, мистер Престон мысленно осуждал своего покойного клиента за его безграничный эгоизм и отказ отправить Дамарис в школу и колледж, где она могла бы нормально развиваться. Теперь же, когда девушка стояла перед ним, он с запоздалым удивлением заметил, что она была практически одного роста с ним; а сам он всегда считал себя мужчиной среднего роста. Жизнь закалила его, изо дня в день на протяжении вот уже многих лет ему приходилось становиться свидетелем человеческих слабостей и глупости, но во взгляде девушки было столько наивности и доверия, что его душу захлестнула волна жалости и нежности — чувства, которым он крайне редко давал волю во время общения с клиентами.

— Я буду здесь, с тобой, — заверил он ее. — Так что если у тебя вдруг возникнут какие-либо проблемы, то не стесняйся обращаться ко мне. И не забывай, что я являюсь одним из твоих опекунов. — И все еще продолжая удерживать ее ладошку в своей руке, осторожно поинтересовался: — А дедушка когда-либо говорил тебе об этой… эээ… матримониальной перспективе?

— Да, и не один раз.