– Что же нам тогда с ним делать? – в замешательстве спросил Танис.

– Связать его, заткнуть ему рот, завязать глаза и кинуть на дно колодца, – посоветовал Флинт. – Потом улизнуть, пока еще темно, и тогда он, возможно, – подчеркиваю, возможно! – не найдет нас.

– Кого вы собираетесь кидать в колодец? – раздался жизнерадостный голос. Тассельхоф, увидев друзей через окошко, решил сэкономить время, влез в окно и спрыгнул с подоконника прямо на стол.

– Эй, поосторожней! Ты чуть мою кружку не перевернул! Слезь со стола, дверная ты ручка! – Флинт вовремя подхватил угрожающе наклонившуюся кружку и прижал ее к груди. – Если хочешь знать, то речь шла о тебе.

– Неужели? Как интересно! – засиял Тас. – Я никогда раньше не бывал на дне колодца. Ой, я только что вспомнил. Я не могу.

Тас утешительно погладил гнома по руке.

– Я ценю вашу заботу. Действительно ценю. Я просто тронут, но, понимаете, меня скоро здесь не будет.

– А куда ты уходишь? – спросил Танис с трепетом в голосе.

– Прежде чем я скажу, позвольте сделать небольшое заявление. Я знаю, что вы спорили, кому брать меня с собой, ведь так? – Тас сурово оглядел компанию.

Танис смутился. Он не хотел обижать кендера.

– Ты можешь пойти с нами, Тас… – начал он, но его прервал вопль «Он не может!» со стороны Флинта.

Тас поднял маленькую ладошку, прося тишины.

– Понимаете, если я пойду с кем–то из вас, то остальные почувствуют себя обделенными, а мне не хотелось бы, чтобы это случилось. Так что я решил уйти сам, один. Нет! Не пытайтесь заставить меня передумать. Я отправляюсь в Кендермор. Только без обид, ребята, – Тас выглядел довольно строго, – но никто из вас не смог бы там прижиться.

– Ты имеешь в виду, что кендеры не разрешили бы нам войти в их владения? – спросил оскорбленный Карамон.

– Нет, я имею в виду, что вы бы там не поместились. Особенно ты, Карамон. Ты бы снес крышу моего дома, если бы встал в полный рост. Я уже не говорю про то, что ты раздавил бы любое кресло. Ну, для Флинта я, пожалуй, мог бы сделать исключение.

– Нет, не мог бы! – поспешно сказал гном.

Тассельхоф принялся расписывать чудеса Кендермора и нарисовал такую интересную картину этого беззаботного места, где нет понятий частной собственности и личного имущества, что все, сидевшие за столом, поклялись, что никогда не ступят на его землю.

Когда проблема с кендером разрешилась, осталось только попрощаться.

Друзья еще долго сидели за столом. Садившееся солнце светилось алым шаром, если смотреть через красное стекло витражного окна, горело оранжевым в желтом стекле и мерцало странным зеленоватым светом в голубом. Солнце, казалось, тоже не хотело расставаться ни с кем из компании, и еще долго протягивало золотые лучи через все небо, прежде чем зайти и оставить только слабое свечение над горизонтом.

Отик принес лампы и свечи, чтобы разогнать по углам тени, а вместе со светом принес роскошный ужин, состоявший из знаменитого картофеля со специями, телячьих отбивных, жареной форели, пойманной в озере Кристалмир только этим утром, свежеиспеченного хлеба и козьего сыра. Угощение было отменным; даже Рейстлин съел больше обычного, практически уничтожив целую рыбину. Когда все было съедено – ничто не пропадало, если поблизости был Карамон, – Танис подозвал Отика, чтобы расплатиться по счету.

– Ужин за мой счет, друзья мои – мои самые дорогие друзья, – сказал Отик. Он пожелал всем спокойного путешествия и пожал руки всем, включая Тассельхофа.

Танис предложил Отику выпить с ним, от чего тот не отказался. Флинт предложил выпить еще стаканчик, а потом еще один. Отик ни разу не отказался, так что, когда на кухне потребовалась его помощь, юной Тике пришлось помочь ему подняться и пройти туда.