– Стрелять не станут, – задушенно сообщила с дивана Шелестова. – Не быть нам героями криминальной хроники.

– И шут с ней, – подала голос Вика. – Зато и в прозекторской прописываться не придётся. Уже неплохо.

– Я там как-то раз побывала, – пискнула Таша. – Там холодно и формалином пахнет. Меня потом стошнило!

– Тебя стошнило от того, что ты жрёшь восемь раз на дню, – резонно возразил ей Жилин.

– Истинно так, – подтвердил Петрович. – А пепельницу можно попросить?

– Теперь я понимаю, Киф, почему ты на работу не каждый день ездишь. Эту трескотню больше получаса выдержать невозможно, – неожиданно спокойно сообщил мне Валяев. – Но, с другой стороны, с такими друзьями не скучно.

– Что да – то да, – признал я. – И когда мы в конце концов окажемся все в одной палате, то тогда и наступит конец света.

– Вынужден вас расстроить, конца света не состоится, – развёл руки в стороны Ерёма. – Это убыточное предприятие. Совершенно нерентабельное. Причём для абсолютно всех заинтересованных лиц.

Валяев рассмеялся, но глаза у него при этом были такие, что у меня мороз по коже прошёл. Наверное, так смотрит кобра перед атакой – холодно, расчётливо, заранее получая удовольствие от предстоящего убийства.

– Шутка, – хлопнул в ладоши Ерёма. – Конечно, это шутка. Кто знает промысел высших сил? Никто. Не дано нам, смертным, постичь планы и мудрость тех, кто создал этот мир.

– Зато мы, смертные, придумали атомную бомбу, – усмехнулся я. – Две-три почти синхронно нажатые красные кнопки, и лет через двадцать до промысла высших сил уже никому не будет дела, кроме разве что тараканов. Остальные все вымрут. Кто от радиации, кто от ран, кто от голода, а остальных добьёт ядерная зима.

– Ты назвал меня «схоластом»? – почти весело спросил у Валяева Ерёма. – Ну-ну.

– У тебя пять минут, – буркнул тот. – Киф, жду тебя у входа.

– Не жди, – отозвался я. – У нас мероприятие и незаконченный турнир. Доиграю – приедем. Не дело ребят бросать.

– Охота тебе на их вопросы отвечать? – передёрнул плечами Валяев. – Задолбают ведь.

– Лучше здесь и теперь, чем они потом всякой ерунды напридумывают, – привстав, негромко объяснил ему я. – Дешевле выйдет.

– Тебе видней, – отмахнулся он. – Как приедешь – ко мне загляни. И лишнего не болтай.

Повернувшись на каблуках, он покинул клуб, за ним потянулись те, кто раньше изображал посетителей.

А быстро он среагировал на сигнал Ватутина. Ерёма – ладно, у него всё было спланировано, не удивлюсь даже, что и этот клуб почти пуст был неспроста. Но скорость Валяева впечатляет. Что там времени было? Всего ничего.

В словесном единоборстве победил Ерёма, но моего нанимателя все равно есть за что уважать. Гад он, конечно, но иногда бывает очень крут.

– Так что вам нужно? – осведомился я, как только Валяев покинул зал.

– Мне? – Ерёма поморщился, глянув на недоеденный кусок пиццы – Ничего особенного. Просто хотел дать один совет.

И он замолчал, постукивая пальцами по столу.

– Лен! – крикнул я. – Ты права. Мы во второсортном голливудском фильме. Причём в стиле нуар.

– Тогда нам надо заказать мартини, – откликнулась Шелестова.