Как спокойно лежит страна холмов в излучине могучей Холодной реки! Внезапно квендель нахмурился. А что там, за бурным потоком?

Бульрих не раз откладывал исследование другого берега. Там, на северо западе, страну оберегали Восемь Воронов – высокие холмы, у подножия которых, на одинокой скале над рекой, темнели мрачные руины Вороньей твердыни. От этого места квендели предпочитали держаться подальше. Никому и в голову не приходило поселиться у развалин, хоть земли там и плодородные, а луга вдоль берега зеленеют на солнце и сверкают бесчисленными звездочками ромашек. Однако стоило немного отойти от реки, и земля вспучивалась, а из травы поднимались обветренные валуны, как будто из глубин лезло каменное чудовище, пробивая луга гранитными лапами. На вершинах открытых всем ветрам холмов среди стеблей желтой, сухой травы возвышались, словно заколдованные крепости, огромные камни. Точь в точь как причудливые короны, они венчали каждого из Восьми Воронов, и ветер свистел и пел в трещинах, проникая в закоулки зубчатых нагромождений.

На самом западном холме среди камней стояла серая башня, высокая и стройная, – одинокая свеча на фоне алого вечернего неба. Если квенделей что и влекло к Восьми Воронам, то лишь стремление увидеть легендарные закаты за серой башней. Внутри она давно была полая, как старый гриб дождевик; лестницы и залы исчезли. Никто в Холмогорье не знал, кто ее воздвиг. Ни одному квенделю не удалось бы взгромоздить друг на друга такие огромные гранитные плиты. Поговаривали, что башню построил другой народ, более высокого роста, что их мастера возвели и Воронью твердыню, от которой остались лишь руины, и мост через Холодную реку. Мост был на редкость необычным сооружением – высокая узкая арка с каменным парапетом по обе стороны ровным изгибом поднималась над стремительно бегущими водами. Кое где на обтесанных камнях остались неровные выемки, в которых проросли мох и лишайники, так что в некоторых местах стены словно были покрыты непонятными зеленоватыми письменами.

Бульрих потянулся за пятой булочкой и опять поставил на огонь чайник. Он вспомнил, как рисовал русло бурлящей Холодной реки: провел полоску над Мельницей, но за этой линией на карте так почти ничего и не появилось. Восемь маленьких дуг обозначали Воронов, а прямоугольник – серую башню. Крючок, изгибающийся над рекой, указывал на каменный мост. За ним не слишком четко прорисованный крест отмечал местоположение руин Вороньей твердыни. Бульрих кивнул сам себе, сравнив окончательный вариант рисунка с эскизом, и с удовольствием взялся за чашку, которую налил уже из заново вскипевшего чайника в это безмятежное утро. Он смотрел на замысловатый росчерк пера под скоплением домиков с низкими покатыми крышами. Самым изысканным почерком, ярко красными чернилами, которыми он всегда выводил названия, там было написано: «Квенделин».

Квенделин, единственное поселение квенделей на северном берегу Холодной реки, издавна принадлежало роду Рыжих Райцкеров. Местоположение деревни до сих пор осуждалось, а семьи, проживающие там, считались на редкость дерзкими. Когда они появлялись в Баумельбурге по случаю ежегодного карнавала, некоторые их странности и необычные черты характера бросались в глаза. Нынешний глава клана Райцкеров, Бозо, немолодой квендель внушительного вида, жил в большом доме, возвышавшемся над террасными садами. Довольный собой и миром, Бозо никогда не упускал случая добродушно подшутить над трусишками, обитавшими за рекой.

Бульрих вспомнил последний день рождения, на который Бозо пригласил всех квенделей, украсив сады фонарями. Может, обитатели на том берегу и были странными, слишком молчаливыми и высокомерными, но веселиться они, несомненно, умели. Праздник в честь дня рождения Бозо длился четыре дня и три ночи и закончился весьма внезапно – только когда в вечерних сумерках сильный ливень погнал гостей вверх по склону на широкую крытую веранду. Оттуда они видели, как под дождем гаснут фонари, превращаясь в уныло висящие сорняки.