Я поднялась и затушила трещавшую, не до конца разгоревшуюся лампу.

– Или не здорово? – не понял парень.

– Раз у нас нет ни учебников, ни денег, то отложим урок до завтра.

– Ты просто так уйдешь? – возмутился Дживс.

– Да, – оглянулась я. – Чего и тебе желаю. Тут холодно, как в склепе…

– В моей комнате! – вскочил Дживс и, получив в ответ вопросительный взгляд, пояснил: – В комнате тепло!

– Предпочитаю греться под своим одеялом.

– А еще там и деньги, и учебники, и вообще…

– Что ты имеешь в виду под «вообще»? – полюбопытствовала я.

– У меня есть стол! – нашелся он и добавил: – Маленький.

– Удачно позубрить.

– Ведьма, это дело жизни и смерти! – заканючил он. – Отец грозил стереть мой портрет с семейного древа, если я вылечу из академии.

– Дживс, прекрати давить на жалость, – проворчала я. – Мы договаривались на высшую магию, о сочувствии речь не шла… Пойдем заниматься, только не скули!

– К тебе, ко мне?

– У меня мандрагора.

– Ты так называешь беспорядок? – блеснул остроумием он.

– Я так называю хищный цветок, который ненавидит гостей.

– Значит, ко мне. – Дин развернулся и немедленно устремился к выходу, потом вспомнил о разбросанных по столешнице монетках. – Деньги забыл!

Вернувшись, он бережно ссыпал медяшки в ладонь и припрятал в карман. В этот трогательный момент у меня появилось смутное подозрение, что я подписалась терпеть придурка в долг.

Дживс жил на пятом этаже, куда обычно селили старшекурсников. Комнаты здесь были побольше наших, но до аристократических хором не дотягивали.

– У меня чуточку не убрано, – сообщил он, отпирая замок и входя.

– Разбросано исподнее? – Я сделала шаг внутрь жилища и, едва не потеряв в липкой подсохшей луже туфлю, судорожно вцепилась в дверную ручку.

Не знаю, что в представлении Дина Дживса считалось бардаком, но, по-моему, его комната представляла собой персональный ад аккуратиста-чистюли. В жизни такого не видела! Если бы мой ненормальный кустик решил в этой комнате мигрировать, пытаясь отыскать уголок свежести, то в завалах исчез бы без следа. Ни одним поисковым заклятием не нашла бы!

Исподнее действительно было разбросано, точнее сказать, развешано: на спинке стула кумачом горели красные трусы в белый горошек. Под кроватью зарастали пылью носки, но, готова поспорить, при желании они вполне могли бы выстроиться в рядок с сапогами. Сбитое комом белье на кровати обнажало полосатый, похоже, привезенный из дома матрац. На учебной парте, не дотягивающей до гордого звания полноценного стола, теснились грязные кружки и всевозможная дребедень, не имеющая никакого отношения к учебе. На стене, со всех сторон стесненный цветными гравюрами полуобнаженных девиц, висел портрет семейства Дживс в полном составе: обалдевшая от возмутительного бардака мать с очумевшим младенцем на коленях, мрачный бородатый отец и пять старших сыновей, выстроенных по росту за спинами родителей. Подозреваю, что нарисованный Дин сам диву давался тому, как его живой оригинал загадил крошечную комнатушку.

– Располагайся. – Не испытывая ровным счетом никакого смущения, неряха собрал со стула трусы и швырнул их в плетеную корзину для грязного белья в углу. К слову, не попал.

– Что-нибудь выпьешь? – Он залез в переносной холодильный ящик и быстренько перечислил: – Имбирный эль, фруктовое вино, что-то коричневое в бутылке.