Зал был большим – горькая предусмотрительность строителей. Но обилие модных скульптур из цветного стекла, тропических растений, тянущихся от пола до прозрачного потолка, огромных аквариумов с яркими рыбками делало его почти уютным. Тихая музыка заглушала голоса, неяркий свет смазывал лица. Здесь не принято говорить громко, здесь не принято узнавать знакомых. Тут не плачут от горя и не смеются от радости. Здесь просто ждут.

    – Ваш талон, пожалуйста. – Девушка в зеленой форме подошла к моему креслу.

    Я протянул ей маленький белый прямоугольник. Никаких имен, лишь десятизначный номер и фотография.

    – Ваш результат. – В мою ладонь лег запечатанный конверт с тем же номером, что на талоне. – Удачи вам.

    Я кивнул. Слова девушки – формальность, заученная формула вежливости. Но как она мне нужна сейчас, удача… Хотя бы чуть-чуть удачи. Маленький зеленый штампик на листе гербовой бумаги в конверте.

    – Спасибо, – вполголоса сказал я. – Спасибо…

    И надорвал плотный конверт – осторожно, по самому краю, как делали до меня миллионы, сотни миллионов людей.

    Лист был слишком большим для тех нескольких строчек, которые отпечатал на нем сегодня утром диагностический компьютер. Да и немудрено – в толще бумаги запрессовывались пленочные микросхемы, которые надежнее всех печатей и водяных знаков предотвращали подделку.

    Михаил Кобрин, 18 лет.

    Соматически здоров. Экспериментальная мутация на эмбриональной стадии типа ОЛ-63 с положительными результатами. Генотип – 81 % чистых, 19 % слабонегативных. Желтый штамп.

    Екатерина Новикова, 16 лет.

    Соматически здорова.

    Генотип – 67 % чистых, 32 % слабонегативных, 1 % средненегативный. Желтый штамп.

    Взаимная генетическая совместимость:

    Совпадение рецессивных негативных генов по типу ЦМ-713.

    Абсолютные противопоказания.

    Возможность оперативной терапии – 0 %.

    Красный штамп.

    Он стоял ниже – этот самый красный штамп с надписью: «Запрет. Генетический контроль».

    Я сжимал в руках свой приговор, словно собирался разорвать его или скомкать и кинуть кому-нибудь в лицо. Например, мужчине, который подходил ко мне с напряженной, сочувственной полуулыбкой…

    – Красный штамп, Миша?

    Я не кинул в него заключением генетиков. Я беспомощно кивнул. И тут же, проклиная себя за эту беспомощность и желание разреветься, сказал:

    – А вам-то какое дело? Кто вы такой?

    – Тот, кто может помочь. – Он присел на корточки передо мной, сгорбившимся в мягком низком кресле. – Зови меня Эдгар.

    – Мне нельзя помочь, – сказал я с прорывающейся яростью. – Я люблю девушку, с которой генетически несовместим. У нас никогда не будет детей.

    – И тебя это не устраивает?

    – Шел бы ты подальше… – процедил я. Прозвучало довольно жалко, и Эдгара это предложение не смутило.

    – Я действительно могу помочь.