Лишь двумя руками сумел я открыть тяжелую деревянную дверь заведения. Меня встретила плотная дымовая завеса табачного дыма и многоголосое бормотание. Я ощутил запах тмина, листьев лютика, кунжутного кнастера, высушенного бедренца. Батюшки мои, что здесь только не курят! Пусть будет так: это – историческое место для моего самого последнего никотинового дурмана.

Я налил себе из кувшина холодный мятный чай, бросил на тарелку монету и направился со стаканчиком через никотиново-дымную завесу в конец помещения, где было поменьше посетителей. Их можно было распознать только по очертаниям. За одним из столов сидела импозантная фигура, которая сразу привлекла мое внимание. Я остановился и украдкой еще раз взглянул на нее. Не было сомнений! Это был динозавр. Мой собрат-соотечественник.

Моим первым импульсивным желанием было развернуться и поискать себе другое место. Динозавры никогда не навязывают друг другу свое общество, ни в Драконгоре, ни вдали от родины. Это был инстинкт и кодекс чести одновременно, так как мы не особенно общительная порода. Поэтому я хотел сесть как можно дальше от него. Но потом я подумал, ведь он мне знаком!

Конечно, я знал его, о друзья мои! Это естественно. Собственно говоря, каждый живой динозавр знает почти всех других живых динозавров. Невелика премудрость, ведь нас не так много. А этого я едва вспомнил, потому что мы очень давно не виделись. Это ведь был… точно – это был Овидос Стихогран!

Боже мой! Мой собрат Овидос покинул Драконгор, когда я был еще подростком с желтой чешуей. Он эмигрировал в Книгород с кичливым заявлением о намерении стать там знаменитым писателем, что ему, к сожалению, не сразу удалось. Когда я несколько лет спустя встретил его здесь, он находился на низшей ступени своей карьеры. Он прозябал в одной из ям на Кладбище забытых писателей, где экспромтом читал стихи для туристов. Ниже уже дракон не мог опуститься. Я ни разу с ним не заговаривал, а трусливо сбегал от этого зрелища писательского падения вместо того, чтобы предложить ему свою помощь. Я вспомнил об этом, испытав невероятный стыд. Тогда я не думал о том, что когда-нибудь вновь встречу его живым.

Но, насколько я мог судить, в данный момент Овидос производил прекрасное впечатление. Вместо лохмотьев, которые тогда были на нем, он был одет в модный костюм из дорогостоящей ткани, а его длинную шею, как и когти, украшали цепи и кольца из золота высокой пробы с настоящими бриллиантами. Так выглядит динозавр, добившийся успеха в жизни. Что же произошло?

Он меня не заметил, поэтому я, колеблясь, остановился за колонной. Следует ли мне с ним заговорить? Я чувствовал себя несколько виноватым. Он видел меня тогда на Кладбище забытых писателей. Мы обменялись взглядами, и он, разумеется, догадался, что низменные причины заставили меня бросить его в нищете. Но что же я мог сделать? В то время я сам был почти без средств к существованию. И у меня сложилось впечатление, что и он не особенно жаждал того, чтобы его собрат обратился к нему, когда он находится в таком позорном состоянии. С тех пор прошло много времени, и мне было невероятно любопытно узнать, как ему жилось. Я собрался с духом и подошел к столу Овидоса. По крайней мере, я мог бы принести ему запоздалое извинение.

– Здесь свободно? – спросил я и заметил, что мой голос дрожит.