– И погодка для этого подходящая! Как кстати! – сказал Валет, указывая на воображаемое окно за спиной.

– Вероятно, это так…

– Ну как же, такое совпадение, разве вы не понимаете: «Буря»! – воскликнул Валет. – Снежный шторм, ветер, и мы, заброшенные на остров волшебника Просперо… «Я эту бурю поднял для тебя, мое дитя, единственная дочь!»  – продекламировал он.

– Да-да, конечно, буря…

Валету показалось, что Иван Иванович нахмурился, то ли не понял красивого намека, то ли не придал ему значения. Впрочем, такие пустяки не могут испортить великолепный вечер. Тем более Валет жаждал узнать недостающие подробности.

Иван Иванович вновь стал радушным и очаровательным. Валет еще раз убедился: в предстоящем развлечении нет мельчайшей непродуманной детали. Одно лишь печалило: в роскошном номере доведется ему провести всего лишь ночь. Зато потом, после финала, сможет дать себе волю на все Святки: номер остается за ним.

Валету было понятно все, что от него ждал драгоценный Иван Иванович, и он уже стал придумывать выражения, мимику, подачу и прочее, что требуется в подобных обстоятельствах.

– Иван Иванович, позвольте спросить: а какое участие вы примите в затее? – спросил Валет излишне фамильярно.

– Я буду всегда поблизости, – последовал ответ.

– Чудесно! – воскликнул Валет. – «Забыв все выгоды мирские, я в тишине хотел обогатить мой жадный ум таинственной наукой»!

– В некотором роде.

– Вижу большой ум! – заявил Валет, широким жестом срывая с шеи салфетку. – Счастлив быть вашим другом!

– Благодарю вас, – ответили ему с улыбкой.

– Любопытство – погибель моя… Не могу не спросить: а что же будет с этим вашим… персонажем?

Иван Иванович неторопливо выпил вишневую настойку, промокнул кончики губ и улыбнулся.

– Ему придется умереть…

Валет счел шутку великолепной.

Как все-таки чудесно, что предстоит ему перемешать все времена, пространства и миры, как в волшебной сказке, устроенной самим великим магом Просперо. Обладать могуществом которого грезил он в детских снах. Сразу после того, как добрался до томика Шекспира.

Утро его было не только туманным, но и ленивым. Из подходящих занятий оставалось погрузиться в тома древних авторов, закупленные в неприличном количестве, или дожидаться вечера, чтобы отправиться на обед в какой-нибудь ресторан. Жизнь его за последние месяцы решительно изменилась.

Весной уходящего года Ванзаров подал в отставку. Причиной тому были некоторые события, о которых никто не хотел вспоминать от греха подальше . Со скрипом отставка была принята. Начальство еще взывало к его разуму, суля карьеру и прочие блага, но Ванзаров уперся в самый неподходящий момент, пойдя на поводу у своего упертого же характера. Прошение можно было забрать, можно было вернуться на свое место, ожидая повышения, но он предпочел идти до конца. Начальство сочло такое поведение вызывающим, обиделось и дало отмашку: пусть строптивцу хуже будет. Коллежский секретарь, чиновник для особых поручений сыскной полиции, росчерком пера превратился в чиновника в отставке, хуже того – серого обывателя, и совсем худо – без пенсии. Раз веских причин для отставки не было, то и пенсион не полагался.

Не имея ни копейки накоплений, или домика, или дачки, какие имеет любой нормальный чиновник, уходящий на отдых от трудов выгодных, Ванзаров стал было задумываться, чем зарабатывать на кусок хлеба. Выбор имелся обширный: то ли в цирке участвовать в борцовских турнирах, то ли попроситься назад на родную и оставленную кафедру классической древности Петербургского университета.