* 7 *

Вечером события разворачивались по заранее расписанному сценарию.

Вся деревня, включая съехавшихся на праздник родственников юбилярши, собралась на сияющей иллюминацией площади. Саму старушку доставили на украшенном цветами и лентами открытом спортивном автомобиле.

Когда тот прибыл, захлопали в ладоши и стар и млад, аплодисментами заглушая даже льющуюся из динамиков бравурную музыку. Находившаяся рядом с Дайаной Эмма пронзительно взвизгнула от восторга. Тетя Салли шикнула на нее, как ни несмышленую девчонку, но в общем шуме ее старания пропали впустую.

С лица Дайаны не сходила улыбка. Испытывая необъяснимое удовольствие, она наблюдала, как Кэролайн торжественно выходит из автомобиля.

В этот миг она напоминала какую-нибудь царственную особу, скажем королеву-мать.

Церемонно поклонившись всем присутствующим, юбилярша призывно взглянула на стоявшего ближе всех Дэвида. Он тотчас подошел и галантно предложил ей руку. Затем оба направились к импровизированной сцене, перед которой выстроились ряды складных стульев. Это шествие выглядело так трогательно, что многие деревенские матроны украдкой утирали слезы.

Усадив Кэролайн в специально приготовленное кресло, глава деревенской управы пригласил остальных занимать места. Затем он поднялся на сцену и произнес небольшую поздравительную речь в честь старейшей жительницы Рэвиндейла. После него говорили еще трое человек, а потом начался концерт.

Выступали местные школьники и даже дошколята. Они пели и плясали, а участники драматического кружка разыграли смешной скетч, но сердца публики покорила девочка лет четырех, прочитавшая стишок, который начинался словами: «Любимой бабушке цветок дарю сегодня я». В конце малышке помогли спуститься со сцены, и она действительно вручила виновнице торжества крупную розовую хризантему. После этого сидевший возле Кэролайн в первом ряду Дэвид усадил девчушку себе на плечо, чтобы она могла помахать зрителям ручкой. Те вновь взорвались овацией.

Аплодисменты не утихали до тех пор, пока на сцену не поднялась юбилярша. Малышка с детской непосредственностью увязалась за ней, по-видимому ей понравилось находиться в центре внимания. Так они и вышли на помост, держась за руки, - старушка и ребенок. Этого никто специально не планировал, но получилось просто замечательно. И в каком-то смысле символично: как будто старшее поколение деревенских жителей передавало эстафету совсем юному.

Кэролайн произнесла в микрофон несколько слов, поблагодарив всех, кто пришел на деревенскую площадь, за поздравления, за внимание и любовь. Сказала, что тоже любит односельчан, которые давно стали для нее такими же родными, как и настоящие родственники.

- И даже ближе, - заметила Кэролайн. - Потому что, за исключением немногих, моя родня разбросана по всей стране, а вы, - сделала она широкий жест, - живете рядом. - Она на минутку умолкла, затем произнесла, озорно блеснув глазами:

- Я вам больше скажу: мои чувства простираются так далеко, что я люблю даже Джонни Маклейна, хоть он порой и пугает меня ревом своего мотоцикла!

Все рассмеялись. С разных сторон раздался восторженный свист, показывавший, что шутка оценена по достоинству.

- Ай-ай-ай, Джонни, как нехорошо! - крикнул кто-то.

Насколько Дайана поняла, речь шла о парнишке из семьи, проживавшей по соседству с прабабушкой, в переулке Элм-лейн. Вероятно, тот счел необходимым ответить, потому что за спиной Дайаны вдруг раздалось:

- Простите, бабушка Кэролайн, я не нарочно. А хотите, я прокачу вас на своем «харлей дэвидсоне», чтобы вы его больше не боялись?

- Боже упаси, сынок! - воскликнула старушка. - Я еще пожить хочу. Мне нужно протянуть как минимум десяток лет - до сотни, чтобы совсем круглая дата получилась. Вот тогда мы погуляем!

Последняя фраза утонула во всеобщем ликовании. Когда шум немного стих, вновь поднявшийся на помост глава деревенской управы пригласил всех на праздничный ужин.