– Ну так как?

– Не торопись, красавчик! Мне нравятся мужчины, которые умеют шаг за шагом покорять даму… понимаешь, о чем я? Ох уж эти американцы, вечно пытаются действовать с налету…

До чего все это легко, и какой хорошей актрисой она оказалась! Даже говорила с легким итальянским акцентом, вызвавшим ухмылку у Анджело, которой Мэтт Бейкер, впрочем, не заметил, поскольку, по-видимому, не на шутку увлекся Сарой, жадно оглядывая ее от поцарапанных кроссовок до влажной от пота мятой рубашки, подчеркивавшей, однако, ровный загар и упругую грудь.

– Может, я сумею заставить тебя переменить мнение об американских мужчинах после того, как мы поближе познакомимся, лапочка?

Но Сара увернулась от его бесцеремонных рук, притворяясь, будто не заметила одобрительного подмигивания Моны.

– У тебя ужасная репутация! А я, в сущности, очень старомодна! Все эти репортеры с камерами…

Стоило лишь выйти за ограду, охраняемую свирепыми карабинерами, как на них в самом деле набросились фотографы. Вспышки слепили глаза, и Сара инстинктивно прикрыла ладонью лицо. Мэтт чуть крепче обнял ее за плечи.

– Послушай, крошка, такая девушка, как ты, может напрочь изменить мою репутацию, если, конечно, дашь мне шанс! Иисусе, ну и куколка! Ты, должно быть, одна из девочек Моны, но почему я никогда о тебе не слышал? Не видел снимков?

– Наверное, потому, что я – одна из ошибок юности мамы. И меня воспитывал очень строгий отец. – Ну вот, по крайней мере хоть это правда! – Собственно говоря, – игриво продолжала Сара, позволяя Мэтту тащить себя сквозь толпу собравшихся зевак, – я до самого последнего времени сохраняла невинность и распростилась с ней всего несколько недель назад. Представляешь?

– Трудно, беби. Очень трудно… если судить по твоей внешности… – Мэтт снова оценивающе оглядел Сару, не пропуская ни единой черточки, прежде чем наклониться и прошептать ей на ухо: – Но хотел бы убедиться…

Что ж, наверное, ей следовало бы позволить ему убедиться! Возможно, это лучший способ, единственно верный, чтобы заглушить непрошеное, странное чувство, больше похожее на безумное, отчаянное желание навсегда забыть о том, чего ей едва удалось избежать.

Сара позволила Мэтту привлечь ее к себе и провести через сборище любителей автографов к его машине «мазерати», которую он вел так же лихо, как Анджело – свою «хонду». Слава Богу, Мэтт, как, впрочем, и Анджело, полностью сосредоточился на этом сугубо мужском занятии, особенно если учесть, что творилось на дорогах.

– Хочешь в отель? – бросил он, мельком оглядывая Сару, прежде чем вновь уставиться вперед, и девушка с трудом разжала стиснутые кулаки.

– Да, если можно. Я собираюсь порыться в шмотках Моны и кое-что занять, потому что все осталось там, откуда срочно пришлось бежать.

– Это становится с каждой минутой все интереснее, лапочка! Сбежала? Даже так? Смею ли я спросить, по какой причине и от кого?

– От… одного деспота!

Разве не так оно и есть? И возможно, за разговорами она отвлечется и перестанет замечать, как рискованно Мэтт ведет машину.

– Он запер меня в своем палаццо, словно какую-то рабыню! Если бы не Анджело, сидеть мне там до скончания века! Понимаю, все это кажется дешевой мелодрамой, – сдержанно добавила Сара, поймав насмешливый взгляд мужчины, – но хочешь верь, хочешь нет, а все – чистая правда. Мой отец скорее всего уже задействовал Интерпол, и теперь меня разыскивают по всему свету.

«Что, вероятнее всего, тоже не исключено», – с неожиданной ясностью осознала Сара.