Лауреатов оказалась целая куча, но Анжела получила первое место: «зеленую улицу» на российский, потом, наверно, и на Всесоюзный конкурс. А там — подмостки профессиональной эстрады, поездки за рубеж, записи…

На следующий вечер счастливую победительницу пригласил на «собеседование» Паламарчук и попросил называть его просто Робертом. Встреча состоялась на пустой загородной даче.

Сантиментов Роберт разводить не собирался. Заправившись армянским коньячком, объяснил, что девушка произвела на него лично позитивное впечатление. Что он и впредь берется опекать молодое дарование, вступив с ним в тесные дружеские отношения. Босс никак не ожидал, что схлопочет по физиономии и коленом в живот, когда попытался завалить певичку на широкий диван.

Перспектива конкурсов и покорения эстрады сама собой как-то затуманилась. «Радуга» подхалтуривала по ресторанам, а в межсезонье играла на вечерах отдыха в санаториях.

Где-то в конце февраля, завершая танцевальную программу в совминовской здравнице оптимистической песней «Мы желаем счастья вам, счастья в этом мире большом…», Анжела увидела среди стоящих у самой клубной сцены мужчин знакомое лицо. Паламарчук, круто исчезнувший из её жизни пять месяцев назад, дружески улыбался. Он познакомил участников ансамбля и солистку с московскими друзьями, видать, чинами довольно высокими. Супруги пригласили музыкантов к себе на чай в люкс. Все любезно отказались, но Роберт значительно сдал локоть Анжелы и она осталась.

Москвичи — две семейные пары, оказались людьми общительными, симпатичными. Угостив девушку бутербродами с икрой и красной рыбой под «посольскую» водочку, начали петь хорошие песни. «Вышел в степь донецкую парень молодой», «Каким ты был, таким и остался», «Ты ждешь, Лизавета…» Анжела с душой вела основную мелодию. Вечером все остались довольны.

Паламарчук подвез девушку домой в служебной «Волге».

— Ты бы хоть о родителях подумала. О своем таланте, — сокрушенно начал он, остановив машину в темном переулке. — С людьми надо уметь ладить. И за свое место в жизни надо бороться.

— Я борюсь, — без энтузиазма заверила Анжела.

— Не заметно.

Через неделю «Радуга» получила рекомендацию для работы в летний сезон в международном лагере «Спутник». Назначение отпраздновали в узком кругу Роберт привез девушку в номер уютного пансионата, где были и сауна с самоварчиком, и зеркальный шифоньер в спальне, а народу, наоборот — никого. «Ночь любви» Анжела провела, как Павка Корчагин комсомольское собрание «со стиснутыми зубами».

Неплохой, в сущности, мужик был этот Робертик, масштабный, с размахом, но на вид противный и не того душевного калибра. «Ничего, привыкну», внушала себе Анжела. В мае Паламарчук уехал на какие-то зональные партсовещания, а «Радуга» начала выступления в «Спутнике». Увидев в непосредственной близости молодежь дружеских стран, Анжела поняла — здесь и следует искать свою судьбу. Подкадрить какого-нибудь гэдээрешника и слинять из города, решив тем самым все проблемы. Саша измучил её ревностью и притязаниями на «святую любовь», перспектива романа с Робертом вызывала ужас.

«Чем скорее, тем лучше», — решила Анжела, приглядываясь к июльскому заезду.

Восторженных глаз, устремленных на солистку ансамбля, было совсем немало. Но стоющих кандидатур оказалось всего три. Самая легкая добыча, но не слишком привлекательная — очкастый шахматист. Закомплексованный еврейчик, может даже ещё девственник. То краснеет, то бледнеет, ручки дрожат, потеют, как только рядом особа женского пола в купальнике появится. На пляже загорает в рубашке и шортах.