— Ты хочешь сказать, что женушка обиделась на твою экономию?

— Увы, я схлопотал пожизненное заключение в «Бездонной глотке» не из-за золотой цепочки и даже не из-за изображения грации Аглаи на медальоне.

— Грация?

— Аглая на древнегреческом — это «блестящая». Самая красивая из семи граций — богинь красоты.

— Ох, эти девочки наверняка не страдали от лишнего веса.

— Они сидели на олимпийской диете из нектара и амброзии.

— А я бы сейчас съела два гамбургера.

— А я бы пять.

— Нет, лучше дюжину на двоих и еще столько же хот-догов. Тебе нравятся хот-доги?

— Я их переел в детстве. Мать не любила готовить, и мы с отцом питались тем, что производила ближняя закусочная.

— Но сейчас бы не отказался от парочки, а? Да еще с чесночным кетчупом, да с картошечкой фри, да с десертом из миндального печенья, обвалянного в сахарной пудре с цветными цукатами. А заесть все — большой шоколадной плиткой и свежим эклером, заправленным взбитыми сливками…

— Беретта! Хватит заниматься кулинарным мазохизмом.

— Наши воспоминания все равно им отдают, этим самым мазохизмом. Значит, ты подарил медальон, а тебе подарили ни много ни мало, а целый лабиринт.

— К тому же лабиринт, из которого практически нет выхода.

— Это почему же?

— Представь, над нами свод, до которого можно едва дотянуться. В своде — куполообразные ниши, до которых руки уже не достают. А в одной из этих ниш имеется отверстие, ведущее наверх, в тамбур, соединяющий туннель с тем колодцем, из которого можно выбраться на поверхность.

— Как все сложно устроено.

— Твой благоверный и индеец зря перестраховались, опоив тебя настойкой. Ты бы все равно без света не отыскала выхода.

— Но у нас есть спичка.

— Да, но ею надо воспользоваться, только находясь точно под тем местом, где в своде зияет дыра, ведущая наверх.

— И как определить это заветное место?

— Пока не знаю. Извел уже почти все банки тушеной свинины с бобами, выпил почти всю воду… И нисколько не приблизился к решению этой спелеологической загадки.

— Так значит, ты здесь давно?

— Ага, целую вечность.

— Бедненький. — Беретта прижала пещерного скитальца к упругим грудям. — И за что обрекают на такие муки?

— Долгая история.

— А ты кратко.

— Кратко не получится.

Малыш умолк.

Любому человеку рано или поздно приходится ворошить память, изрядно захламленную событиями.

Глава 8

Черный грех

Полная темнота не располагает к длительному молчанию.

— Будем продолжать откровенничать? — спросил Малыш, заранее зная ответ.

— Да, Малыш, добавь немного конкретных фактов.

— Пожалуйста. Был уикенд. За окном шел противный мелкий снег. Я смотрел по телевизору прямой репортаж о спелеологической экспедиции, в которой участвовала моя энергичная супруга.

— А я как-то пропустила эту передачу.

— И зря. По федеральному каналу показывали, как эти мужественные люди в касках готовились к спуску за сокровищами ацтеков.

— Много хоть нашли?

— Не знаю, потому как в самый кульминационный момент ко мне заявилась моя непосредственная начальница. Не знаю, как она умудрилась вырваться из Гарлема и сделать сантехническую карьеру, не знаю… Но вот что ее любимым хобби стало коллекционирование белых мужчин, я убедился на собственном опыте.