— Согласен, — продолжая работать, Игорь рассеянно пожал плечами.

— Ты вообще сухарь, — дожевывая пиццу, констатировал напарник. — Про годовщину хоть помнишь или, как всегда, мимо ушей?

Оторвавшись от окуляра, Игорь посмотрел на висящий у вешалки календарь, где красным маркером была жирно обведена одна цифра. Сегодня у них с Катей два года. На мгновение забыв о работе, он улыбнулся той еле уловимой улыбкой, которой каждый человек улыбается своим самым дорогим и нежным воспоминаниям. Годовщина. Громко сказано. Если отношений, то да. Давно женатый Лобанов по-обыкновению беззлобно решил поддеть. Хотя предложение Игорь уже сделал. Две недели назад, когда встречал Катю в «Пулково» с гастролей из Австралии.

Актеры радостной галдящей толпой высыпа́ли из зала получения багажа, явно начав отмечать возвращение еще на заморской стороне, следуя извечной русской традиции. Топтавшийся в сторонке Игорь почувствовал легкий укол зависти, глядя на этих беспечных и, казалось, вообще не способных к унынию людей. Наконец появилась она, катящая за собой чемодан на колесиках, улыбающаяся подругам, которые со всех сторон подставляли щеки для прощальных поцелуев. Подошла и, повиснув на шее, крепко-крепко поцеловала прохладными губами, обветренными на заморском австралийском ветру.

Дату они назначили через месяц и вроде все утрясли с родителями. А ведь казалось, только вчера он в Летнем саду, не веря в свое счастье, с замиранием сердца дарил Кате первый букет цветов. Или, сунув ворчливому вахтеру дяде Мише бутылку коньяка, пробирался за кулисы Малого, чтобы посмотреть репетицию. Как он ревновал, видя у сцены поклонников с цветами!.. Много воды утекло.

— Ау! — хлопнувший по плечу Боря вывел вздрогнувшего Игоря из задумчивости.

— Чего?

— К невесте, говорю, пора, — Боря уселся на край стола, за которым работал Игорь. — Ты, кстати, подумал?

— О чем?

— Ты прекрасно понял о чем, — он загадочно понизил голос и выделил последнее слово: — О предложении.

— Я же сказал — нет. — Игорь снова уткнулся в микроскоп. — Минимум с работы вылетишь! А сейчас еще время такое… не видишь, что ли?

— Какое такое, а? У тебя голова на месте или как? Сейчас какой год? У Кларка и Брэдбери люди уже давно на Марсе жили. Их будущее — наше настоящее, Игорь! И какое оно, а? Оглянись! Что изменилось-то?

— Дай закончить! — напарник раздраженно отмахнулся.

— Это, что ли? — Надев перчатку и подхватив пинцет, Боря ловко выдернул со стеклянной пластины под микроскопом крохотный серебристый стержень.

— Осторожно!

— Корпишь над какой-то фитюлькой, а для чего? Чтобы перед америкосами выпендриться? Нос им утереть?

— Потенциал силидия представляет огромный научный интерес, — Игорь потянулся за пинцетом в Бориной руке, — это первый в мире сверхпрочный энергетический проводник. Ты хоть представляешь, какие объемы информации он сможет пропускать, гарантируя стопроцентную запись программы в позитронный мозг без деформации цепей?

— Бла-бла-бла! Не будь ботаном, ей-богу! Силидий… Ну и названьице. Сам придумал? — Боря задумчиво повертел перед глазами зажатый пинцетом стержень, внимательно рассматривая его. — Ты сколько лет на него горбатишься? Четыре?

— Шесть.

— И кушаешь, небось, каждый день хорошо, да? И даже если к зарплате прибавить все премии, если они вообще светят, до суммы, которой хватит на отпуск, еще лет пять останется. Минимум! — Вернув пинцет, Боря нагнулся к Игорю. — А у тебя, между прочим, свадьба через две недели. Ты ведь Кате, конечно же, не сказал?

— При чем тут она?

— Оценила бы.