Ее отец, Владимир Осокин, уже несколько лет в качестве тренера возглавлял молодежную команду питерск их «сине-бело-голубых» в возрастной группе U-16. Поэтому в дом вместе с родителем периодически прибывала фирменная сумка, доверху набитая такими же фирменными ручками, кружками, шарфами, футболками и прочей сопутствующей ерундой.

— Доброе утро, Марина! — поприветствовал синтетический женский голос системы климат-контроля. — Сегодня плюс двадцать четыре градуса. Ясно. Ветер северный, четыре метра в секунду. Влажность воздуха двадцать пять процентов, давление семьсот пятьдесят восемь миллиметров ртутного столба. Температура в помещении двадцать две целых и шесть десятых градуса…

Плюс двадцать два! Рановато в этом году наступило лето. В такие деньки надо отрываться на озере, дразня парней новым купальником, а не жариться в надоевших аудиториях. Шлепая по паркету босыми пятками и пряча в кулачке широкий зевок, Марина поплелась в ванную. Тренировка у отца начиналась в девять, а мама, Елена Степановна, подполковник милиции, срывалась на работу засветло, так что дом в это время находился целиком в распоряжении дочери. Отправив футболку с трусиками в плетенку для белья, девушка потопталась на весах-подстилке, придирчиво вертясь перед зеркалом. Большие карие глаза и хорошенький вздернутый носик, на котором в детстве были веснушки, а теперь не осталось ни одной. Она приоткрыла рот и оскалила зубы. Взъерошив спадающие ниже плеч светло-русые волосы, скользнула ладошками по точеной загорелой талии и упругим овалам груди. Красивое тело здоровой молодой женщины. Удовлетворившись осмотром, Марина умылась и натянула тугие шортики на округлые полушария ягодиц. Выйдя на крыльцо дома, в котором жила ее семья, девушка собрала длинные локоны в хвост и, ткнув ноготком клипсу плеера на бретельке топика, потрусила по улице маленького коттеджного поселка, подстраиваясь под ритмично гремящий в наушниках ритм.

Новый день начался.

Марина помахала соседу, оседлавшему плюющуюся зеленой стружкой газонокосилку, и ее белые кроссовки, ритмично мелькая, скрылись за поворотом. На рекорды не тянуло. Бегунья ограничилась парой кругов вокруг квартала, А вернувшись, юркнула под душ и, жмурясь под обжигающе-холодными струями, неторопливо растерлась пенным ментоловым гелем, который, ласково щекоча кожу, медленно струился по животу. Ополоснувшись, Марина запахнулась в короткий халатик с китайским драконом на спине и, включив кофе-машину, открыла платяной шкаф, присматривая что-нибудь созвучное дресс-коду Политехнического университета.

Несмотря на авторитет матери в органах, которая с легкостью могла обеспечить дочери карьеру в криминалистике, служба в полиции ее не привлекала. Отец, со своей стороны, пытался привить ребенку тягу к спорту. Потом настал черед обыкновенных для ее возраста увлечений: Марина играла в теннис, каталась на роликах и верхом, окончила курс фортепьяно, но так и не смогла найти для себя что-нибудь действительно интересное.

Пока на пятнадц атилетие ей не подарили Ниночку.

Тогда папа, вернувшийся из длительной командировки в Японию, торжественно вручил дочери пластиковую коробку с глазастой куклой, под которой пузатыми разноцветными иероглифами значилось таинственное «Нингё» . На тут же созванном семейном совете решили назвать пластмассовое чудо Ниной.

Игрушка была оборудована датчиком распознавания речи, но единственная загвоздка заключалась в том, что отвечала она исключительно по-японски, и на все расспросы хозяйки охотно лопотала лишь всякую тарабарщину, кокетливо поводя расписными глазенками:

Моя кукла — хорошая кукла,

У нее большие ясные глаза на белом личике.