Мать раньше присылала деньги, если не забывала, но, когда Дин сам с гордостью сказал ей, что уже нормально зарабатывает, она тут же прекратила переводы. Сначала он думал, что просто забывает, но не напоминать же ей в самом деле. Это было стыдно, причем вдвойне: и из за того, что он просит денег и из за того, что намекает какая она плохая мать, раз забыла. Поэтому о финансах он больше не заикался. Ему было проще самому. Да, ни на что не хватало, но зато он вроде как хороший сын, который не беспокоит мать зря.

Потом она и звонить почти перестала. Зачем, когда можно написать пару строчек в Whatsapp?

Позавчера он потратил последние сто рублей. Больше денег не было вообще, и он с содроганием думал, что придется поступиться принципами и таки написать маме, но вечером, подобно лучу солнца сквозь пелену туч или неожиданному выигрышу в лотерею, на почту упало предложение о работе. И не просто предложение, а практически идеальное: требовался аналитик данных, полная удаленка, белая солидная зарплата и официальное оформление в практически государственную компанию. Конечно, требовалось пройти собеседование, но дама на том конце провода, согласовывая дату встречи, приободрила его, что это не более чем формальность. Компанию уже устроило его резюме, и они просто хотят познакомиться, прежде чем подпишут контракт.

Ожидание очной встречи заставило его нервничать. Ведь там придется здороваться за руку, да еще и не с одним человеком. Это значило касаться кожи, ведь на собеседовании то он перчатки снимет. Если обойтись без рукопожатий, то ручки дверей и стол он еще потерпит. Две секунды выпадения из реальности никто, возможно, не заметит. Лишь бы избежать контактов с людьми. В конце концов, нежелание касаться чужой кожи без перчаток теперь у многих еще встречало понимание.

Дин посмотрел на отражение в темной двери вагона метро и нервно уже в который раз пригладил жесткие черные непослушные волосы. Те все равно тут же разрушили всякую видимость прически. Запустил он себя в последнее время, ох запустил. Вот что, скажите, мешало сходить и постричься еще месяц назад? Только дурацкий вопрос: для чего или для кого? Ну вот пожалуйста, его вечером вызвали на важнейшую встречу, а он выглядит как неряха. Хоть одежда чистая нашлась и то хорошо. Единственные джинсы и не очень уместная в такую жару водолазка, но приличных футболок с нерастянутым чистым воротом у него просто не осталось.

Мысленно он в сотый раз проговаривал про себя все хитрые вопросы, которые могут выбить его из колеи и заставить задуматься, погрузившись в себя дольше обычного. Например: откуда такие странные имя и фамилия? От отца. Боснийский серб, погибший в югославских войнах. Мать россиянка привезла сына на родину сразу после родов, так что гражданство у него изначально российское. Какие сильные и слабые стороны? Внимательность к деталям и чрезмерная внимательность к деталям, из за чего он бывает крайне задумчивым. Ничего лучше он все равно не придумал. Но надо же как то оправдать свое поведение.

Дело в том, что Дин ощущал кожей предметы не так как обычные люди. Как только он в первый раз касался чего либо, то перед глазами начинал работать бешенный диапроектор, отщелкивающий подряд ровно девять слайдов из жизни предмета за две целых и одну десятую секунды. Дин замерял много раз. Конечно, из за скорости реакции на секундомере получалось то 1.9, то 2, а то и вовсе 2.3 секунды, но если посчитать среднее, то оно всегда оказывалось одинаковым.

Обидно, что никогда не было ясно: касаются ли эти кадры будущего или прошлого предмета. Вселенная как будто каждый раз подкидывала монетку и решала: показать то, что было или то, что только будет и насколько далеко по временной оси забраться. Хорошо еще, если коснулся человека – там хоть по морщинам очевидно в какую сторону заработал внутренний диапроектор, а вот с неживыми объектами чаще всего установить это было сложно.