– При морском свете?

– Шар вверху засветится тускло-зеленым цветом. Посетители пойдут танцевать. Тогда мы встанем и незаметно уйдем.

– Вы в опасности?

Моррис серьезно ответил:

– Нет, вы. Заверяю вас, что с момента вашего появления в Афродите наши люди ни на минуту не выпускали вас из виду.

Неожиданно прозвучал радушный голос. Казалось, он исходил из хрустального шара, стоявшего в центре стола. Поскольку все обедающие повернулись к своим шарам, очевидно, голос доносился и из них.

Он произнес:

– Леди и джентльмены, мы рады приветствовать вас в «Зеленом зале». Вам понравилась еда? Для того чтобы вы получили еще большее удовольствие, администрация отеля рада предложить вам магнетонические ритмы Тоби Тобиаса и его…

Как только зазвучал голос, все огни погасли, и последние слова заглушил удивленный гул собравшихся, большинство из которых только что прилетели с Земли. Аквариумный шар под потолком зала ярко засветился зеленым светом, морские ленты замерцали еще ярче. Поверхность шара стала фасетчатой, так что при его вращении по комнате в мягком, почти гипнотическом очаровании замелькали тени. Громче стали звуки музыки, извлекаемые из причудливых хрипловатых магнетонических инструментов. Эти звуки производились стержнями разной формы, под искусным управлением исполнителя проходившими через магнитные поля каждого инструмента.

Мужчины и женщины вставали, чтобы танцевать. Слышался шорох, негромкий смех. Прикосновение к рукаву заставило сначала Дэвида, потом Верзилу встать.

Счастливчик и Верзила молча пошли за Моррисом. За ними двинулось еще несколько человек с серьезными лицами. Они как будто материализовались из занавесей. Держались они довольно далеко и делали вид, что забрели сюда случайно, но Старр был уверен, что у каждого рука лежит на рукояти бластера. Ошибиться тут было невозможно. Мел Моррис, глава венерианской секции Совета Науки, относился к ситуации очень серьезно.

Дэвид одобрительно рассматривал помещения Морриса. Не роскошно, но удобно. Живя тут, можно забыть, что над тобой в ста ярдах прозрачный купол, а над ним сотни ярдов насыщенного углекислотой океана, а еще выше сотни миль чуждой, непригодной для дыхания атмосферы.

Больше всего понравилась Счастливчику коллекция книгофильмов, которую он заметил в нише.

Он сказал:

– Вы ведь биофизик, доктор Моррис?

Моррис ответил:

– Да.

– Я выполнял биофизические исследования в академии, – сказал Старр.

– Знаю, – ответил Моррис. – Я читал вашу статью. Хорошая работа. Кстати, можно мне называть вас Дэвид?

– Это мое имя, – согласился землянин, – но теперь меня чаще всего зовут Счастливчик.

Тем временем Верзила открыл один из стеллажей с книгофильмами, достал книгофильм, развернул его и поднес к свету. Потом пожал плечами и вернул на место.

Он воинственно заявил Моррису:

– Вы не похожи на ученого.

– Стараюсь, – не обижаясь, ответил Моррис. – Это иногда помогает.

Дэвид понимал, что он имеет в виду. В эти дни, когда наука проникла во все поры человеческого общества и культуры, ученые больше не могли запираться в своих лабораториях. Именно по этой причине был создан Совет Науки. Вначале он задумывался как совещательный орган, помогающий правительству в делах галактической важности, где лишь опытные ученые могли представить информацию, необходимую для разумного решения. Но постепенно Совет все более и более становился орудием борьбы с преступлениями, системой контршпионажа. И в его руки переходило все больше и больше нитей власти. И благодаря его деятельности, возможно, когда-нибудь возникнет великая Империя Млечного Пути, в которой все люди будут жить в мире и согласии.