Мирoнов остановился, положив руки на ограждение, повернувшись спиной к любопытным прохожим. Взглянул на часы, блеснувшие на запястье круглым циферблатом. От серого четырёхэтажного здания суда его отделял широкий проспект и магистраль. Εму хватит пятнадцати минут, чтобы прийти вовремя. Спешить некуда. Целый час в запасе.

   Снова захотелось плюнуть на все и выкурить сигарету. Хотя бы одну. Сегодня тот самый случай, когда можно себе позволить изменить правилам. Или нет? Не поэтому ли Лера пoсчитала, что он не заслужил ни второго, ни даже третьего, а последнего шанса? Потому что не верила в него, в то, что он способен держать слово…. Или было что-то еще, о чем она не сказала, а он не спросил. Не успел спросить.

   Макс видел ее в последний раз месяц назад,тогда в парке. Лера открыла глаза в тот момент, когда его уводили. Было ли ей страшно? Конечно. Она пережила еще один самый страшный кошмар в своей жизни,и он снова стал его главным героем, пусть не злодеем, но что это, по сути, меняет? Свое решение она приняла еще до того, как села в автомобиль Рогозина, до того, как сбежала из клуба. И oтменять не собиралась. Иначе бы не исчезла… снова.

   Его продержали в полиции двое суток, и, разумеется, первым адресом, по которому он направился, был дом матери Леры. Грязный, небритый, переодевшийся в чистую одежду прямо в машине, Макс проторчал возле ее подъезда целый час. Звонил и звонил в домофон, пока соседка не пригрозила вызвать полицию. Макс вернулся в машину и ждал там до тех пор, пока не появилась Ларина Январьевна с пакетом из супермаркета. Она сразу узнала его машину. Остановилась, отрицательно покачав головoй. Миронов все понял по выражению ее лица, до боли знакомому. Он видел его много раз. День за днем, пока приезжал сюда, как на работу. Полгода он ночевал под этими окнами практически еженощно. Женщина молчаливо пожала плечами, взглянула печально, почти сочувственно, и тяжёлой походкой направилась к подъезду.

   А Макс поехал домой, где его ждал оголодавший за два дня единственный верный друг, бросившийся под ноги с радостным мяуканьем. Что-то произошло, надломилось внутри, навалилась усталость, апатия. Миронов проспал сутки. Потом вернулся на работу, попытался жить.  Он не ездил к дому Леры, не искал ее по друзьям и знакомым. И даже Марине не звонил.

   Макс помнил, что дал обещание, когда счет шел на минуты, когда от страха за ее жизнь замирало сердце.   Пусть она живет. Просто ходит по бренной земле и дышит. Где угодно. Даже не с ним, но живая.  Если он несет в ее жизнь боль, хаос и разлуку, то она права – ему стоит уйти.

   Через несколько дней Макс обнаружил в почтовом ящике повестку в гражданский суд. Ему хотелось разнести квартиру в щепки, и черт знает, каких моральных сил ему стоило, не сделать этого. Οн не напился, хотя желание было очень сильным и возникало неоднократно. Выбросил все спиртнoе из дома и бросил курить. Для себя. Потому что так нужно. Если жизнь дерьмо – причина в вас, всегда в вас. Не ищите оправданий, не сваливайте вину на других, меняйтесь сами. Она заметит. Удача выбирает сильных.

    С того дня пошел обратный отсчет. И вот он достиг нулевой отметки. Макс взглянул на часы. Сорок минут. Тридцать девять. Волны бьются о берег, где-то за спиной рокочет автотрасса. Тридцать восемь. Спрятал трясущиеся пальцы в карман, сжал в кулак, ощущая бессильную ярость. Тряхнул головой, укрощая тяжёлые мысли. Боковым зрением он с раздражением заметил, что рядом остановилась брюнетка с длинными волосами. В темных очках на пол-лица, в кремовом брючном костюме, она стояла в точно такой же позе, в трех шагах от него и смотрела на воду. Тридцать шесть. Боль любит уединение.