– Я это.

– Впустите к себе?

– Да входите, – кивнула девушка, – тырить у нас нечего, а на маньячку вы не похожи.

– Спасибо за доверие, – улыбнулась я.

– Я вообще считаю, что хороших людей больше, чем плохих, – заявила Лида, – держите тапки.

Я молча сняла туфли. Сама полагаю, что окружающий мир состоит в основном из непорочных личностей, но в наше не совсем простое время все же следует проявлять некоторую осторожность.

– Вам что‑то надо? – догадалась спросить Лида, заведя меня в небольшую, более чем скромно обставленную комнату.

– Компания «Ом»… – начала я.

Лида схватилась за стол.

– Ой! Нет! Вы, небось, старший менеджер по персонам? Пришли наложить на меня штраф за прогул? Забирайте мою зарплату! Больше к вам не приду!

– Почему? – улыбнулась я. – Не понравилось?

Лида уперла руки в бока.

– Чего у вас хорошего, а? Концлагерь. Смена двенадцать часов, сиди не вставая. Обеденный перерыв сорок минут, да еще пописать пару раз всего отпускают. Ладно бы платили хорошо, только ведь сами знаете, какая получка! Курам на смех.

– Сколько вы проработали? – ласково спросила я.

Лида нахмурилась еще сильней.

– Десятого августа пришла, срезалась на экзаменах в институт, хотела в другой документы нести, а мать разоралась и велела работать идти. Может, и верно, у меня в аттестате одни трояки. Я вообще‑то думала на парикмахера учиться, да мама вот против.

– Ну вы бы ей объяснили, что в пейджинговой компании не сахар.

– Ага! Я пыталась! Не понимает ни фига! Сама‑то на улице газетами торгует, мерзнет вечно, вот и загундосила: хорошая служба, в тепле, делать вообще ни фига не надо. Сиди себе, по телефону болтай. Во наивная!

– И вам работа в «Ом» не понравилась сразу?

– Не‑а. Ваще отстой.

– Почему же вы не уволились?

Лида села в кресло.

– Так мама велела: пока учебный год не начался, изволь пахать, я тебя, дылду здоровенную, содержать не собираюсь!

– Погодите, какая учеба? Я поняла так, что вы не выдержали экзаменов.

– Это в институт, я с ноября записалась на курсы маникюрш, буду гелиевые ногти делать, за такое очень хорошо платят.

– Значит, до первого звонка вы собирались сидеть в «Ом»?

– Куда ж деваться? – дернула плечиком Лида. – Мать у меня строгая, живо зуботычин насует, не обрадуешься.

– Следовательно, планов покидать «Ом» до ноября вы не имели?

– Ну… нет.

– Тогда с какой стати столь спешно убежали?

Лида прикусила нижнюю губу.

– Так ведь не поступают, – вкрадчиво сказала я, – не в детский сад же ходили! На службу. Следовало подать заявление об увольнении, предупредить за десять дней. Вас ведь могут заставить отрабатывать.

– Нет! – взвизгнула Лида. – Никогда больше к вам не пойду! Хоть убейте!

Я уперлась взором в ее испуганное личико.

– Лида!

– Чего?

– Кто вас напугал?

– Меня? Да вы че! Просто я устала, – стала неумело врать Лида.

– Ладно, поставлю вопрос по‑иному. Что вы увидели из окна туалета?

– Ничего! Совсем! Ей‑богу! Правду говорю!

– Убивали на ваших глазах?

Лиза затряслась.

– Ничего не знаю!

– Хотите, расскажу, как обстояло дело?

Лида задрожала еще сильней.

– Вы пришли в сортир, дабы покурить, – медленно начала я, – надеюсь, не станете отрицать факт баловства табаком?

– У меня есть сигареты.