В тот день город бурлил. Улицы заполнила живописная толпа болельщиков. Люди заключали пари и на скачки и на поединок, кое-кто даже ставил на меня, вслепую. Многие сомневались, пытались выяснить, у кого шансов больше.

Съезжались гости из Оаквилла, Хелены. Хелена — старая остановка на дороге Чихуахуа, как и Бивилл она пользовалась репутацией дикого бандитского города, жители ее отличались грубостью и напористостью.

Я прогуливался по улице, стараясь держаться в стороне от спорящих людей. Мне хотелось взглянуть на ринг. Он выглядел достаточно большим и одновременно маленьким.

Человек, стоящий неподалеку от меня, тоже заглядывал через изгородь. Он пристально, изучающе посмотрел на меня и протянул руку.

— Вальтон. Я шериф. Вы много боксировали?

— Только когда был вынужден. И никогда по плану, как на сей раз.

— Ваш соперник боец и очень жестокий. Я видел, как он дрался. — Вальтон помолчал. — Вы должны верить в то, что побьете его.

— Когда мы были детьми, я разбил ему нос и челюсть. Потому что терпеть его не мог в тот момент. Может быть, снова смогу.

— Ваш поединок — сведение старых счетов?

— Конечно. Иначе вы и не увидели бы его. Старший Кэфри часто бил меня и в конце концов ограбил. А этот запугивал и задирал. Он, безусловно, опытнее меня, но в нем душа койота. Ее довольно трудно отыскать, но я собираюсь охотиться за ней.

Вальтон выпрямился.

— В этой стране человек сам седлает полудикую лошадь и решает свои проблемы, — ответил я.

Вальтон зашагал прочь, а я через некоторое время вернулся к дому. Подходило время скачек.

Мануэль вывел мула,

— Они спрашивают его кличку, — сказал он.

— Как ты назвал его?

Мануэль пожал плечами.

— Ну хорошо, назови его Буонапарте, и будем надеяться, что эти бега не окажутся для него битвой при Ватерлоо.

Тинкер и Док Халоран сели на лошадей. К нам подъехал здоровенный ирландец с двустволкой за плечом.

— Я знаток мулов, — заявил он, — и поставил на него. Мне встречались быстрые мулы, а этот отлично прошел дистанцию в Оаквилле.

Бишоп и Кэфри уже были на скачках. По крайней мере две лошади из пяти, участвующих в забеге, принадлежали им.

— Мануэль, — спросил я, — насколько нечестным ты можешь быть?

Он взглянул на меня большими темными глазами.

— Не знаю, сеньор, — сказал он. — Я никогда не подличал.

— Тогда у тебя есть только один шанс. Заставь этого мула сразу же выйти вперед и пусть он скачет изо всех сил. Вон на тех двух лошадях сидят бандиты. Один из них или оба постараются блокировать тебя, если увидят, что твоя победа близка. Так что будь внимателен.

— Я могу только скакать на Буонапарте, — ответил мальчик. — Но не зря же у него такое гордое имя.

Соперники стали выстраиваться к старту. Буонапарте еле-еле плелся, будто собирался уснуть на ходу. Обеих лошадей Бишопа поставили с двух сторон от мула.

Тогда на глазах у всех я пошел к Бишопу и громко, чтобы было слышно, предупредил:

— Если твои бандиты обидят этого мальчишку, я убью тебя.

Он решил, что намечается крупный скандал, и сделал знак головой. Двое здоровенных парней двинулись ко мне.

— Тебя убьет Кэфри, — ответил Бишоп очень низким голосом, какого я никогда не слышал, — но для начала поколотят эти парни.

Один из них тут же подскочил ко мне и размахнулся, чтобы нанести удар. Но тренировки Тинкера не прошли даром, и я интуитивно схватил его за запястье и перекинул через себя, он с шумом упал в пыль.