– Еще одна дама, которую я стараюсь избегать, – вздохнул Мезенцев. – Ну что ж, если надо…

– Надо, Володя, надо! Работа у тебя такая.

– Она сейчас небось сидит в кафе у Стахеева. Прогуляемся?

– Да, в это время она обычно покупает у него пироги. Пошли, я только плащ наброшу, – кивнул Макарский.

Оставив в диспетчерской едва вошедшего Виктора Шилова, они направились к Тарасу Стахееву.

– Ты отличный полицейский, Володя, – сказал по дороге Борис. – Я рад, что именно ты пришел мне на замену, потому и спровадил тебя к Кадише. Важно, чтобы ты начал верить. И никогда ни в чем не сомневайся! Работая в этом городе, я твердо уяснил – если тебе что-то мерещится, значит, так оно и есть. И это не галлюцинации, не сон и не бред. Здесь случайностей не бывает. Как-нибудь я расскажу тебе пару случаев из своей практики. Ты сам убедишься, что в Клыково иногда происходят вещи, которые трудно объяснить с рациональной точки зрения… Но они же происходят! Остается лишь принять и поверить, а затем вести следствие, исходя из фактов.

Они толкнули дверь «Одноглазого валета».

Первым делом шериф прошел в центр зала и огляделся. Через большие окна кафе действительно был отлично виден кинотеатр и стоянка перед ним, расположенные по ту сторону круглой площади.

Как они и предполагали, старуха Устинья сидела ссутулившись у стойки бара. Мезенцеву нравилось, что у жителей городка были свои устоявшиеся привычки. Устинья каждый день в одно и то же время приходила в кафе завтракать и покупать пироги себе на ужин. Она даже садилась на одно и то же место, и горе тому, кто его занимал, – могла не только обругать последними словами, но и палкой замахнуться.

Старуха куталась в потрепанное длинное пальто темно-серого цвета, на ее плечах лежала толстая вязаная шаль. Сучковатая клюка стояла у ног, прислоненная к барной стойке. Полицейские присели по обе стороны от городской сумасшедшей, но она на них даже не взглянула, полностью поглощенная завтраком. Перед Устиньей стояла большая кружка горячего чая и лежал кусок вишневого пирога.

Тарас Стахеев кивком поприветствовал полицейских. Он помогал официантке Галине убирать со столов в дальнем конце зала.

– Здравствуй, Устинья, – начал Борис Макарский, – говорят, ты вчера вечером гуляла неподалеку от «Антареса»…

– Говорят, что где-то и кур доят, – глумливо захихикала старуха, тряся всклокоченными волосами.

– Так гуляла или нет? – грозно спросил Макарский. – Может, видела чего?

Устинья пробормотала себе под нос что-то неразборчивое, затем взяла в руки кружку и с громким хлюпаньем отпила из нее.

– Мы ведем расследование вчерашнего инцидента, – вступил в разговор Владимир. – Вы можете нам помочь…

– Машина взорвалась, – произнесла Устинья. – Ивашку Поликутина едва по стенке не размазало! Весь город уже об этом говорит.

– Так ты видела его машину?! – воскликнул Борис.

Старуха вздрогнула и злобно уставилась на него.

– Видела! – высоким голосом крикнула она. – Сперва на стоянке, а потом уже в огне!

– Пока она на стоянке стояла, может, подходил к ней кто?

– Никто не подходил, – заверила полицейских старуха. – А что, нашли чего? Под машиной?

Она ехидно захихикала, скаля полусгнившие зубы. Шериф невольно поморщился.

– Ты об этом? – Макарский положил перед ней снимок со странным символом. – Видела, кто его нарисовал?

– Рогатый, – с уверенностью кивнула старуха.