Малек за тебя подежурит. Немного. Правда, Малек?
– Слышу и слушаюсь, господин!
Крант спорить не стал. Сел рядом со мной, начал есть. Маленькими кусочками. Тщательно пережевывая. И подливку вылизал. До последней капли. Не замечал раньше, что у него такой длинный черный язык.
– Спасибо, нутер.
– На здоровье. Вина хочешь?
– Если есть тифура…
– Эй, красненькое у нас осталось?
Поискали и быстро нашли.
Пока Крант допивал, мои гости вежливо прощались и уходили. И никого не качало. Умеют люди пить. Сколько приняли, и пьяных нет.
А вот Кранта на разговоры потянуло. После одной‑то чаши…
Странные сказки у норторов есть. Страшные. Об умирающем мире и гаснущем солнце. А еще о чудовищах, что рождаются под этим солнце, и убивают все живое. И о норторах, что уходят от чудовищ все глубже в землю, все ниже… ярус за ярусом. А потом чудовища начали рождаться среди норторов. Земля перестала защищать своих детей. И дети оставили ее. Это было время Большого Перехода.
– Давно это было?
– Давно, нутер. До войны Мостов и Башен.
– А потом?
– Потом была война. Рухнули Башни и Мосты, погибли Хранители, и на норторов легло их проклятие.
– Какое?
– Ты не нортор…
Так вежливо мне намекнули, чтоб не совал нос не в свое дело.
– Ладно, не хочешь говорить, не надо. Давай просто так посидим. Спать‑то сейчас нельзя.
И мы посидели, посмотрели на огонь. А Санут смотрел на нас. Потом Крант опять заговорил.
– Ты не нортор. Но кормишься, как оберегатель.
– Иногда, – поправил я.
– Иногда, – согласился он. – Я расскажу тебе про оберегателей.
– Если хочешь…
– Хочу.
Каждый оберегатель был когда‑то нортором. Но не каждый нортор может стать оберегателем. В канун Батура и сам Батур рождаются они. Ирторы. Зачатые все в одну ночь. Рождаются, когда старый год сражается с новым. Когда скалы содрогаются от мощных приливов, когда волны поднимают из Глубин чудовищ и выбрасывают их на берег, когда все живое словно теряет разум, и делает то, чего в другие дни и ночи ему не свойственно. Третья луна – редкая гостья на небе, но три ночи подряд она бывает только в Батур. Когда старый год умирает, а новый рождается. А вместе с ним рождаются новые оберегатели. У специально отобранных жен, от специально подготовленных мужей. После особого Ритуала. Ради особой и невозможной для других службы. Для тяжких тренировок и пугающей участи. Пугающей для обычных норторов.
Один оберегатель родился уродом.
Среди норторов любое отклонение от совершенства считается уродством. Таких уродцев оставляют солнцу. Или позволяют съесть матери.
– Съесть?!
– Да, нутер. Норторы охотники. Их притягивает живая и горячая кровь.
– И все матери у норторов…
– Все.
– А как же?… У норторов же есть дети или…
– Есть. Родившегося сразу уносят. Очень быстро.
– И мать не… мешает?
– Ей оставляют другого ребенка. Не нортора.
– Ага.
– Пока она кормится…
– Кормится?!
– Норторы охотники, нутер. Они не кормятся мертвыми. Ты тоже охотник…
– Ладно, Крант. Забудь. Это я так спросил.
Все нормально, Леха, чего ты разволновался? И в твоем мире животные так регулируют рождаемость. Избавляются от слабых и лишних. Среди людей тоже такое практикуется. Кажется, был на Земле народ, где неполноценных детей уничтожали. Правда, другим способом, но… И каннибализм на Земле есть, даже сейчас. |