– Нет он его ребенок.

Крант продолжает смотреть и рыжему приходится говорить дальше:

– Шаман хочет, чтобы он разделил шкуру с целительницей.

– Чего сделал?…

Никто не собирается мне объяснять, как я должен делить эту шкуру и зачем. Колдун продолжает болтать, словно не слышал меня.

– Она слабая целительница. Камень и землю почти не чувствует, больше травы. Но другой у племени нет. И у соседей нет. А он… шаман сказал, он сильный целитель. Сильнее шаман еще не видел. Его дети тоже станут целителями. Может, не такими, как он, но сила у них будет и…

– Подожди, Асс! Я переспать должен с этой целительницей или как?…

До меня начинает доходить. Кажется.

– Нет, не спать! Племени нужен целитель. Спать нельзя!…

– Вот и я о том же!

Рыжий замолкает и пялится на меня, как на идиота. А я на него. Точно так же.

Блин, он что, русского языка не понимает?! Потом вспоминаю, не понимает. И от этого злюсь еще больше.

Породу им, типа, надо улучшить! Мичуринцы хреновы!… А я им за племенного быка тут или как?… Так почему одну телку предлагают? Надо сразу десяток, два десятка!… Типа, бык‑рекордсмен покрыл пятьдесят коров с помощью зоотехника Николая Хрюева. А может, и у меня помощник будет? Тот же самый шаман хотя бы. Вот покамлает он, и меня на пятьдесят две телки хватит. Чего мелочиться?!

Верчу в руках какой‑то прутик, наматываю его на пальцы. Он гнется, но не ломается. Ломаю, блин, ло‑о‑омаю!… Сломался! В огонь его!…

Костер полыхнул сине‑зеленым и сразу же ахнуло так, что в ушах зазвенело, а перед глазами бабочки залетали, радужные.

Я потряс головой, проморгался, и уже потом заметил, что стою, а не сижу. В трех шагах от своего камня стою. Остальные мои гости еще дальше. И пялятся на меня, как на труп отца Гамлета, годичной свежести. Колдун наш многоумный вообще в пяти метрах обнаружился. Над землей. В бледно‑желтом светящемся шаре.

– Крант…

Оберегатель стоит за левым плечом. Может, все время там был, может, только подошел… Быстро он двигается. Иногда. Я не всегда замечать успеваю. А реакция у меня хорошая. Хирургу с плохой реакцией лучше в морге работать: там клиенты уже никуда не спешат.

– Крант, что это было?

– Не знаю, ну…

– А кто знает?

– Он.

И палец Кранта целится в желтый шар.

Смотрим на медленно опускающегося летуна. Его ноги касаются земли, и сияющая оболочка гаснет. Словно лампочка перегорела. Но желто‑зеленая физиономия и непривычно круглые глаза остались без изменения.

– Асс!

Колдун зажимает рот ладонью и ковыляет в сторону. Через несколько шагов падает на колени, сгибается в земном поклоне…

Обязательный ритуал после полета?…

…издает характерные звуки. Знакомые. Мне тоже так хорошо иногда бывало. После конкретного отмечалова. Но блевал я, обычно, как культурный человек, в унитаз, и за закрытой дверью. А этот?… Блин, сплошной натурализм и варварство.

Сажусь возле костра. Горит нормально и цвет огня обычный. Остальные подтягиваются, устраиваются на своих местах. Последним подходит колдун. Бледный, глаза слезятся.

– Ну, и какого?… спрашиваю его.

Он шмыгает носом.

– Всегда со мной так. Оторвусь от земли и… Проклятие какое‑то на мне, – тяжело вздыхает.

От него воняет кислятиной. Протягиваю пиалу белого. Пусть хоть рот промоет. А опять блевать вздумает, не так жалко, как красное.