Он вздохнул и вернулся в машину.

Пока «бьюик» трясся на ухабах, поднимая облака желтой пыли, он все думал, кем же мог быть этот человек и что он такое сделал, за что его приказали начисто стереть с лица земли...

– Где я могу его найти?

– Этого я не знаю.

Голос секретарши звучал вежливо и равнодушно, с легкой примесью досады на назойливые расспросы.

– Вы не можете с ним связаться? – настаивал Малко.

– Это невозможно, – ответила секретарша. – Мистер Гейл забрал все свои бумаги и нам неизвестно, где он сейчас.

Малко насторожился.

– Президент что, дал ему отставку?

Секретарша, казалось, была шокирована.

– Президент не увольнял мистера Гейла. Он сам подал в отставку. Это все, что я могу вам сказать. До свидания, сэр.

В трубке раздались частые гудки. Интересно, подумал Малко, а где теперь Тони? ЦРУ может «законсервировать» его на месяцы, а то и на годы и воспользоваться им как психологическим оружием в нужный момент.

Из окна ему были видны огни «Стрипа». Чисто машинально он вернулся в «Дюны». «Лас-Вегас Сан» пестрела заголовками об аресте Банни Капистрано. «Преступление на почве страсти в сердце мафии». Но о Тони – ни слова. Как будто его и не было на свете.

Небо было безоблачно-голубым. Тяжелая, влажная жара навалилась на Лас-Вегас. Перед глазами Малко все еще стояли черный «бьюик», удаляющийся в облаке пыли вдоль подножия Горы Суеверий, крошечная каменистая площадка, самолет и рыжеволосый пилот, невыразительные лица агентов ЦРУ.

Даже он, привыкший ко всевозможным тайнам, чувствовал, что на этот раз вторгся в запретную область, доступную лишь маленькой горстке людей. Он ступил туда, где обычаи были еще жестче, чем в разведслужбе. Один вопрос не давал ему покоя.

Был ли президент Соединенных Штатов в курсе дела?

Этого ему никогда не узнать.

~~

Коричневый атташе-кейс, казалось, насмехался над ним. Малко открыл его и задумчиво посмотрел на аккуратно сложенные пачки стодолларовых банкнот. Это была последняя загадка. Малко, хорошо знавший мелочную скаредность бухгалтеров ЦРУ, не мог понять, почему никто до сих пор не потребовал у него эти деньги.

Они тоже будто не существовали.

Как Джон Гейл.

Как Тони Капистрано...

Малко захлопнул чемоданчик. Деньги были не его. Но ни Сэнди Джонс, ни Майку Рабле они больше не нужны.

~~

Синтия ослепительно улыбнулась Малко. Ее светлые волосы были разделены прямым пробором, что делало ее похожей на девочку. Несколько выбившихся из прически прядей подчеркивали высокие скулы. Тщательно накрашенные губы так и хотелось укусить. Только едва заметная горькая складочка у правого уголка рта напоминала о том, что ей пришлось пережить. Малко она показалась восхитительно красивой. Взгляд Синтии упал на охапку роз у кровати.

– Мне никогда не дарили таких чудесных роз, – сказала она.

Обе ее руки были закованы в гипс и закреплены специально для нее сделанными протезами. Видны были лишь кончики пальцев с аккуратно покрытыми лаком ногтями. Кого она могла здесь попросить об этой услуге, подумалось Малко. Он придвинул стул и сел возле кровати. Немного странно было видеть Синтию на больничной койке.

– Что говорит хирург? – спросил он.

Она улыбнулась почти весело.

– Самое трудное позади...

Малко и сам знал, что сказал хирург. Пальцы Синтии навсегда останутся негнущимися, как когти хищной птицы. Только два пальца на правой руке вновь обретут гибкость после долгих и утомительных тренировок. Правда, на первый взгляд ничего не будет заметно, но молодая женщина все же останется калекой.