Ярослав Гашек. Ласковое внушение
— Вот видите, — благодушно говорил в своей канцелярии кандидат на судебные должности Маржик, обращаясь к Адамцовой, только что отбывшей двухнедельный срок за бродяжничество. — Видите, Адамцова, до чего бы вас довело, если бы вы продолжали с этим Ржахом бродяжить по свету. Вот справка, что вы отбыли наказание. Вы еще молоды и можете исправиться. А теперь мне скажите, в каких вы отношениях с Ржахом? — Ржах, ваша милость, мой кавалер, — ответила Адамцова. — Кавалер? Ну, ну, Адамцова, поразмыслите об этом хорошенько, — с серьезным видом молвил господин кандидат, — подумайте, к чему это поведет. Он на вас не женится. Он моложе вас, вам тридцать, а ему двадцать четыре. И потом — подумать только — что это за человек! Раз уже сидел два года за воровство. Поверьте, это будущее не для вас… К вам я был снисходителен. Правда, вы уже имеете три судимости за бродяжничество, но я вас уверяю, что еще ничего не потеряно. Решительно ничего не потеряно! А вот Ржах совсем другое дело. И я таки к нему не имел снисхождения. Вы, Адамцова, сами хорошо об этом знаете. Привели вас обоих вместе. Вы получили две недели, а Ржах — три. Так что, видите, к вам я отнесся снисходительно. И я вам говорю, не имейте с Ржахом ничего общего. Трудитесь, Адамцова, проявите старание, труд человека возвышает. Нынче много работы на полях, люди нужны повсюду, прокормиться вы легко прокормитесь, а еще помните: человек стареет, и если бы вы вот так состарились, стали бы обузой для родного селения, к какому приписаны. А как они будут на вас смотреть? Об этом вы подумали? — Покорно благодарим, ваша милость. За все… — ответствовала Адамцова. — Вот видите, — продолжал увещевать господин кандидат, — еще ничего не потеряно, работайте, место вы найдете, вы же из деревни? — Из Милетиц, ваша милость. — Видите, значит всю домашнюю работу по крестьянству знаете, а также, скажем, и скот пасти, человеку ни за что не должно быть стыдно… Что вы бродяжничаете, это, правда, большой грех, вроде как порок что ли… но памятуйте, Адамцова, терпенье и труд все перетрут, и иметь желание работать означает все равно что работать, потому что кто работу ищет, тот ее найдет, а ведь вы, здоровая женщина, найдете работу легко. Так что, как я уже сказал, Адамцова, труд человека возвышает, и за работой человек забывает свою нужду. Вот и вы в трудах легко забудете, что некогда было время, когда вы только бродяжничали. И скажете себе: «Господи, что я прежде вытворяла!» Правду я говорю? — Истинную правду, ваша милость, — закивала Адамцова. — Ну, ладно, ладно, — сказал господин кандидат. — Хорошо, что у меня сегодня не очень много работы и я могу по-отечески с вами потолковать. Ибо не забывайте, Адамцова, что внушение часто помогает больше, нежели самые строгие меры. Я вам от всей души желаю добра. Не думайте, что я, как другие судейские, довольствуюсь единственно тем, что продиктую приговор. Э-э нет, я исхожу из принципа, что кара, правда, служит средством к исправлению, но ласковое внушение дополняет эту принудительную меру. Вот, как сегодня: не позови я вас, к примеру, а скажи себе: «Ладно, срок свой она отсидела, и делать мне с ней больше нечего», то с моей стороны это было бы очень неправильно. Послушайте, Адамцова, окиньте взглядом всю свою жизнь. Сегодня, приняв кару, вы уходите из суда, и перед вами открывается новая жизнь, где труд — этот подлинный смысл жизни — есть вал, о который должна разбиться всякая черная мысль. Что бы из вас вышло, Адамцова, если бы вы и дальше гуляли с вашим Ржахом? В один прекрасный день Ржах бы мог склонить вас к воровству; подумать только, Адамцова, — вы сюда попали с человеком, который уже сидел за воровство два года! Вы с ним гуляете, а он подобьет вас на кражу. |
