— Да, — с улыбкой ответила она. — То самое. Думаю, да. Спасибо.

— Порой так легко сделать чью-то жизнь лучше, — сказал я.

Она судорожно всхлипнула, и по щеке ее скатилась слеза. Я снова коснулся ее руки.

— А вы не думаете, что стоило бы пойти со мной в паб? Это ведь проще простого? — спросил я.

— Да, конечно, — ответила она, к моему удивлению даже не поколебавшись.

Роджер и Лиза, к счастью, уже ушли. Я повел девушку на парковку, размышляя, стоит ли ее вот так сразу сажать к себе в машину. На углу светился какой-то паб, и вряд ли в нем было слишком многолюдно. Нас вполне могли заметить, но это меня устраивало. Я не мог рисковать, сажая ее в машину. На двух незнакомцев в местном пабе, вероятно, обратят внимание, но, с другой стороны, вряд ли там есть камеры наблюдения.

В общем баре я усадил ее возле нерабочего камина.

— Где бы вы хотели сесть? Неплохое место, вам не кажется? — спросил я; она без колебаний подчинилась. — Вам не кажется, что вам хотелось бы кока-колы?

— Да, — ответила она.

Я бросил взгляд на пожилого типа, перед которым стояли полпинты темного эля, единственного посетителя бара. С противоположной стороны слышался стук бильярдных шаров и смех молодежи. Более чем подходящее место.

За стойкой появилась барменша — молодая крашеная блондинка с длинной косой через плечо.

— Слушаю вас?

— Кока-колу и пинту «Джона Смита», пожалуйста, — сказал я, протягивая ей банкноту.

Пока она наливала пиво, я оглянулся на мою новую спутницу: сидела там, где я ее оставил, нервно теребя рукава куртки, словно в очереди к зубному врачу или перед собеседованием. Я много лет размышлял, как завоевать женщину, а в действительности все оказалось до смешного просто. Нужно лишь говорить ей, что делать.

Я принес напитки за столик и сел напротив нее.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Джон, — ответил я, выбрав имя наугад — каждый раз новое в подтверждение того факта, что для каждой из них я становился другим человеком.

— Джон, — повторила она, словно наслаждаясь вкусом слова.

— А вас?

— Лея.

— Вас зовут Лея, — повторил я. — Хорошо.

Она взяла стакан и отпила колы, не задавая вопросов и даже не удивляясь странному строению моих фраз. Именно в этот момент я понял — она моя, моя целиком, и я могу делать с ней, что захочу. Нам с Леей много о чем предстояло поговорить. Мне хотелось услышать ее историю, хотелось, чтобы она рассказала о своих несчастьях, страхах и утраченных надеждах. И теперь я знаю, как ей помочь.

Аннабель

— Как в том чертовом Бридженде, — сказал Триггер, бросая на свой захламленный стол экземпляр «Брайарстоун кроникл».

— В Бридженде? — переспросила я. — Ты про самоубийства подростков?

— Угу, что-то вроде того. И прежде чем ты что-нибудь скажешь — я знаю, что все они умерли по естественным причинам.

Я промолчала. На самом деле естественными были далеко не все смерти — в отчете, который предоставили нам коронеры, значилось, что двое умерли вследствие алкоголизма, а один от передозировки барбитуратов. Еще семеро, похоже, от голода. Подобную смерть тоже можно было назвать естественной, но если бы они хотя бы иногда ели, то, скорее всего, были бы живы.

— А теперь чертовы газетчики, похоже, об этом пронюхали. Попомни мои слова, хлопот не оберешься. Я вчера говорил с Дэйвом Мор