Ну что ж, пусть ищут. Их служба такая. А его служба – стоять в оцеплении и на девушек смотреть. Как жаль, что скрылась с глаз та миленькая Мaädchen с хорошенькими ножками. Эх, какой он дурень, что не заговорил с ней. Вдруг бы согласилась провести вечерок вместе?

Да нет, не согласилась бы, конечно. И как бы он заговорил с ней, стоя на посту? До чего же надоела эта война, даже с девушкой не познакомишься!

Солдат оцепления уставился на нее что-то слишком уж внимательно. Лида на всякий случай задрала нос повыше, приняла самый неприступный вид. Сердце колотилось… Ох, мамочка! Неужели все пропало, неужели столько сил затрачено впустую?!

Перешла улицу, свернула, пробежала огородами, потом шмыгнула в проулок – а вот и дом Ивана Яковлевича Шевчука, землемера Бобруйской комендатуры… и руководителя советской разведгруппы, куда входит и она, радистка Лида Базанова. Влетела во двор, пробежала по узенькой тропочке к крыльцу.

Жена Шевчука мыла крыльцо. Лида едва не растянулась на мокрой ступеньке, спросила:

– Где Иван? Дома? – и, не дождавшись ответа, влетела на веранду, где умывался только что вернувшийся с работы хозяин.

Он недовольно оглянулся через плечо, но, увидев, какое лицо у Лиды, так и замер, полусогнувшись:

– Что?

– Ну, Иван Яковлевич, мы поймались!

– Опять? – Он скрутил полотенце так, что оно треснуло. – Неужто опять?

Такое уже было ровно полмесяца назад. Тогда Лида квартировала у бывшей учительницы Марии Левантович. Она работала в эфире, передавая обычное из множества ежедневных сообщений о движении воинских эшелонов через железнодорожный узел Бобруйска:

«…Из Осиповичей на Могилев отправился эшелон немецких танков, 38 платформ, 29 «тигров» и три самоходки.

…Вчера в направлении Слуцка прошли три эшелона пехоты.

…Сегодня в направлении Минска тремя эшелонами ушел пехотный полк. Командует подполковник Функе. 1400 солдат усилены противотанковыми батареями.

…Вчера через Осиповичи на Могилев проследовали три эшелона пехоты. Петлицы черные. Видимо, эсэсовская бригада.

…Через Осиповичи на Слуцк прошел эшелон с ранеными фашистами, а также эшелон с нашими девушками. Место назначения выяснить не удалось.

…На запад идут санитарные поезда, эшелоны с целыми автомобилями, орудиями, танками.

…Вчера на запад ушел состав из двенадцати штабных вагонов с офицерами местного гарнизона.

Конец связи. Ласточка».

Лида окончила передачу и ждала ответа от Центра, однако на ее позывные ответил незнакомый радист. Просил не прерывать передачи, сообщил, что сейчас передаст задание. Затем в эфире раздался треск.

Лида убрала руку с ключа, сняла наушники – и ахнула: немецкая речь за окном! Схватила пистолет, который всегда лежал рядом, когда она работала, осторожно выглянула в маленькое окно.

Отсюда, с чердака сарая, хорошо был виден соседний двор… а там немцы! В доме напротив повальный обыск!

Она перебежала чердачок и увидела на улице машину с пеленгатором.

Сунув пистолет под рацию, Лида забросала ее сеном, скатилась по шаткой лесенке, отволокла ее в угол, прибежала к Шевчуку, и он немедля отправил ее на запасную квартиру, к Георгию и Евгении Проволовичам. А между тем обыска у Левантович так и не было: кто-то из полицаев узнал учительницу, поручился за нее.

Фашисты в тот день так ничего и не нашли. Убрались восвояси. И Лида чуть позднее беспрепятственно перенесла рацию в коровник к Проволовичам.

Перенесла – это не совсем точно. Перевезла, да как лихо!

Обмотала аппарат клеенкой, да и затолкала в бочку. Сверху навалила кислой капусты – не просто кислой, а подкисшей, которая у Марии Левантович в погребе уж пображивать начала.