– Теперь моя очередь задавать тебе вопросы. И ты на них ответишь. Без утайки. А то ты кажешься мне лгуньей.

Ты даже не догадываешься.

– Ладно, – ответила она размеренным тоном.

– Расскажи о себе. Имя, семья. Откуда ты родом.

Она вздернула бровь.

– Почему я должна называть тебе свое имя, если ты держишь в секрете свое?

– Потому что вода у меня.

Она насупилась, но решила не врать.

– Меня зовут Нари. Семьи нет. А откуда я родом, я и сама не знаю.

– Нари, – повторил он угрюмо, растягивая гласные. – И родни, говоришь, нет. Ты уверена?

Уже во второй раз он справляется о ее родне.

– Мне о них ничего не известно.

– Тогда кто обучил тебя дивастийскому?

– Никто. Кажется, это мой родной язык. Во всяком случае, я знаю его с рождения. Да и потом…

Нари замялась. Она никому об этом не рассказывала, еще в детстве усвоив, чем бывает чревата излишняя откровенность.

Эх, была не была. Может, хоть у него найдутся для меня ответы.

– С самого детства я легко учу любые языки, – призналась она. – Любые наречия. На каком бы языке ко мне ни обратились, я пойму и смогу ответить на нем.

Отстранившись от нее, он испустил резкий вздох и сказал:

– Это можно проверить.

Только сказал не по-дивастийски, а на каком-то другом языке, диковинном, плавном и звонком.

Нари впитала в себя новые звуки, позволила им окутать ее. И ответ был готов, стоило ей открыть рот:

– Дерзай.

Он наклонился вперед, и в его глазах блеснул азартный огонек.

– Ты похожа на нищенку, которую вываляли в кладбищенской грязи.

Этот язык звучал совсем странно, мелодично и тихо, и больше походил на бормотание, чем на речь.

В ответ Нари сердито посмотрела на него.

– Сейчас тут кого-то самого вываляют в кладбищенской грязи.

Огонек в глазах потух.

– Значит, ты говоришь правду, – пробормотал он по-дивастийски. – И ты понятия не имеешь, откуда ты родом?

Она всплеснула руками.

– Сколько раз мне еще повторять?

– Тогда расскажи о своей жизни. Чем ты занимаешься? Ты замужем? – Его лицо потемнело. – У тебя есть дети?

Нари не сводила взгляда с бурдюка.

– Тебе какое дело? Ты сам женат? – огрызнулась она в ответ.

Он молча сверлил ее взглядом.

– Ладно. Я не замужем. Живу одна. Работаю в аптеке… кем-то вроде помощника.

– Прошлой ночью ты предлагала взломать дверь.

Наблюдательный, черт.

– Иногда я выполняю… другие… задания для повышения своих доходов.

Джинн – нет, дэв, поправила она себя мысленно – нахмурился.

– Значит, ты воровка?

– Какой-то однобокий взгляд на ситуацию. Я предпочитаю называть себя мастером деликатных дел.

– От этого ты не перестаешь быть воровкой.

– Ага, а между джинном и дэвом при этом какая-то особая тонкая грань.

Его глаза сверкнули, и вокруг подола кафтана заклубился дым. Нари поспешно сменила тему.

– Чем я только не занимаюсь! Изготавливаю амулеты, исцеляю больных…

Он моргнул и посмотрел на нее ярким внимательным взглядом.

– Так ты все-таки можешь исцелять других? – спросил он глухо. – Как?

– Я не знаю, – сказала она честно. – Распознавать недуги мне проще, чем их лечить. Или по нехорошему запаху, присущему болезни, или по тени, что ляжет на больной орган.