|
— Не хочу. — В глазах его была боязнь, тревога. — Жан-Клод меня заверил, что Мюзетт не из тех вампиров, что вдруг начинают на тебе разлагаться. А я все равно так ее боюсь, что поджилки трясутся. Я протянула свободную руку, и Джейсон подошел ко мне. Я его обняла и ощутила мелкую дрожь. Ему было холодно, и холод этот был не такой, от которого можно защититься теплой одеждой. — Мы ее к тебе не допустим, Джейсон. Я хотела произнести именно это, но Ашер перебил: — Нет, Анита. Не обещай безопасности никому из нас — хотя бы до тех пор, пока не увидишь Мюзетт. Я отодвинулась от Джейсона и посмотрела на Ашера. — Если я просто пристрелю ее с порога, что сделает Белль? Он побледнел, а для вампира это непросто, даже для накормленного. — Нельзя, Анита. Ты не должна... Я умоляю тебя. — Ты знаешь, что, если бы я ее сегодня убила, нам всем было бы проще и безопаснее. Он открыл рот, закрыл, открыл снова. — Анита, ma cherie, прошу тебя... Джейсон шагнул от меня прочь и сделал жест рукой. Дамиан оказался у меня за спиной и положил руки на плечи. Как только он меня коснулся, мне стало лучше. Не то чтобы спокойнее, не то чтобы яснее. Я ведь была права: следует убить Мюзетт прямо сегодня. В ближайшей перспективе это избавит от многих бед. Но в дальней — к нам явится Белль Морт, если не весь Совет целиком, чтобы нас убивать. Я это знала. И когда руки Дамиана бережно поглаживали сведенные узлами мышцы моих плеч, я даже могла бы с этим согласиться. — Почему прикосновение Дамиана уменьшает у меня желание убивать? — Я заметил, что, когда он тебя касается, ты получаешь дополнительное спокойствие, возможность еще раз подумать перед тем, как спустить курок. — Когда я рядом с Жан-Клодом, он не становится ни на йоту менее безжалостен. — От своего слуги можно получить лишь то, что у него есть, — пояснил Ашер. — Я бы сказал, что с твоей помощью Жан-Клод становится более беспощадным, а не менее, потому что это твоя натура. — Он глянул на вампира у меня за спиной. — Дамиан несколько сотен лет жил при госпоже, которая не терпела ни гнева, ни гордости. Ее воля и только ее воля были дозволены. Дамиан научился быть менее гневным и менее беспощадным, иначе бы та, кто его сотворила, уничтожила бы его давным-давно. Руки Дамиана застыли у меня на плечах неподвижно. Я потрепала его по руке, как делают с другом, который услышал плохие новости. — Все в порядке, Дамиан, ей уже до тебя не дотянуться. — Да, Жан-Клод выговорил у нее мою свободу, и я буду у него вечно в огромном долгу. И этот долг не связан с обетами крови и вампирическими связями. Я у него в долгу за выкуп меня из страшного рабства. — Если ты сможешь сегодня удержать Аниту от необдуманных поступков, ты часть этого долга уплатишь, — сказал Ашер. Я почувствовала, как Дамиан кивнул. — Тогда пойдемте вниз, потому что я давно знаю Мюзетт, хоть и не боюсь ее так, как боюсь ту, кто меня сотворила. Я обернулась посмотреть ему в лицо. — Ты хочешь сказать, что боишься Мюзетт лишь чуть меньше, чем ту, кто тебя сотворила? Он на секунду задумался, потом медленно кивнул: — Я больше боюсь моего прежнего мастера, но Мюзетт я боюсь тоже. — Все ее боятся, — сказал Ашер. — Все ее боятся, — повторил Дамиан. Я уперлась головой в грудь Дамиана, замотала ею, превращая прическу в хаос, но мне было все равно. |
