– Учил? – Устало выдыхает она.

– Нет.

– Давай дневник.

Приношу дневник, она открывает его, изучает мои оценки, перелистывает на прошлую, а потом и на позапрошлую неделю. Красные пятерки по математике бросаются в глаза. Они выделяются на фоне двоек и троек по остальным предметам.

– Нравится математика? – Спрашивает она.

– Ну, так…

– А география, что, совсем не интересна?

– Да нет. Интересна. Просто вчера Спартак играл, и животный мир тундры как-то прошел стороной.

Она рисует аккуратную двойку в моем дневнике и расписывается.

– Знаешь, а ведь ты мог бы хорошо учится, если бы захотел. Держи, – она протягивает мне дневник.

Я пожимаю плечами, беру дневник и сажусь за парту. Оставшееся до конца урока время вывожу на последнем листе тетради название панк-группы The Exploited.

Следующий урок – алгебра. Илья Аркадьевич, наш учитель, орет с порога:

– Сегодня контрольная, с парт все убрали.

Раздает специальные тетради для контрольных. Многие его не любят и даже боятся. Спрашивает он строго, но справедливо. В Смоленске это лучший учитель математики.

Я быстро решаю свой вариант, тетрадь с задачами сразу уходит по рядам. Илья Аркадьевич сидит за столом около доски, грызет карандаш, трет рукой морщинистый лоб и немного покачивается на стуле. Взад, вперед. Взад, вперед. По ходу не может решить какую-то задачу. Киря толкает меня в спину. Поворачиваюсь.

– Чего? – Тихо спрашиваю я.

– Помоги решить, – шипит он в ответ.

– Давай условие.

Он протягивает бумажку с задачами. Они такие же, как в моем варианте, только числа другие. Быстро решаю и передаю Кире. Он списывает, и его тетрадь также расходится по классу.

Наконец, звонок. Мы по очереди встаем, подходим к столу и кладем тетради перед Ильей Аркадьевичем. Он дожидается, когда все сдадут, выравнивает стопку, запирает тетради в шкафу на ключ и уходит обедать.

Полчаса перемена, надеваем куртки и выбегаем на улицу покурить. Прячемся за угол, чтобы директор не заметил нас с крыльца, Киря достает пачку союз-аполлона и угощает всех сигаретами. Обсуждаем контрольную, кто, сколько решил, кто, сколько успел списать. Я понимаю, что неправильно решил последнюю задачу. Нужно исправить.

Заходим в школу, от никотина кружится голова. Илья Аркадьевич еще обедает, это хорошо. Ключ от шкафа лежит у него в столе в верхнем ящике. Мы открываем шкаф, достаем тетради и начинаем исправлять последнюю задачу. У половины класса такая же ошибка, потому что они списывали у меня. Никто не спешит и не нервничает, пять человек на стреме по всему пути от столовки до кабинета математики. Да и исправляем ошибки мы таким образом после каждой контрольной. Так что дело привычное.

– Шухер. Идет, – раздается из дверей.

Мы кладем тетради в шкаф и запираем его. Ключ отправляется на свое место в верхний ящик стола. Завтра Илья Аркадьевич вновь будет приятно удивлен результатами работы.

На геометрии к доске отправляются сразу пять человек. Решают задачи из домашнего задания. Илья Аркадьевич подходит ко мне, пишет условие.

– Вчера решал варианты вступительных в МГУ. Вот эту задачу решить не могу. Посмотри, может, надумаешь чего.

Урок заканчивается. У нас обед, ученики вываливаются в коридор и спешат в столовку. Я задерживаюсь в кабинете.

– Не знаю пока, как решать. Дома еще подумаю. – Я подхожу к Илье Аркадьевичу.

– Давай. Через две недели уже олимпиада по математике. Ты готовишься?

– Ну, так, немного.

Он достает из стола книжку. Потрепанная обложка, мятые засаленные страницы. Сборник задач с областных олимпиад.