Гектор расправил крылья, помахал ими, потом с легкой неуверенностью произнес:

– Дарья?

Я кивнула.

– Правильно. Именно так, но лучше Даша.

Гектор свистнул.

– Даша! Даша!

Я погрозила ему пальцем.

– Не наглей! Женщин свистом не подзывают. Я не позволю так обращаться с собой никому, даже очень умной, говорящей вороне.

Птица распушила перья.

– Даша!

– Слушаю, – ответила я.

– Дура! – объявил Гектор.

Я разозлилась, но через секунду мне стало смешно. Возмущаться хамством птицы очень глупо, она лишь повторяет услышанное, никаких мыслей в голове пернатого нет.

Гектор прошелся по верху решетки и повернул ко мне клюв.

– Дура! Нет вороны! Ворон!

От неожиданности я икнула, потом пробормотала:

– Действительно, прости. Ты ворон.

Гектор начал издавать икающие звуки, потом ухнул совой, гавкнул и добавил:

– То‑то же!

Я не нашлась с ответом. Птица взмыла вверх и затерялась среди деревьев.

На террасу выскочила Лера.

– Как я выгляжу? – нервно спросила она.

– Отлично, – похвалила я.

– Может, лучше надеть белую блузку? – продолжила мать Насти и затряслась. Похоже, Валерия в преддверии встречи с квартирной хозяйкой и вправду сильно нервничает.

Я решила успокоить ее.

– Все прекрасно, но поторопись, тебе нельзя опоздать на встречу.

– Да, да, – закивала Лера и неожиданно спросила: – А ты чем займешься?

Я пожала плечами.

– Пока осмотрюсь, а потом скорей всего поеду куплю приюту в качестве спонсорской помощи в подарок стиральную машину.

Валерия сказала:

– Если есть лишние деньги, то правильно, Софья давно о ней говорит. Какую возьмешь?

– Мне очень нравится техника фирмы «Кок», – вздохнула я, – но в Москве ни разу ее не встречала.

– «Кок»! Смешное название, – улыбнулась Лера, – знаешь, ею торгуют в гипермаркете на улице Карелина. Я видела там технику с таким названием. Абсолютно точно. Ты туда поезжай, в этом центре… да ладно, не важно, главное, там торгуют изделиями фирмы «Кок».

– Карелина? – переспросила я. – Спасибо. Слушай, ты опоздаешь, не тяни время.

– Правильно, – медленно ответила Лера, – мне отчего‑то страшно.

– Все будет хорошо, – пообещала я, – главное – уверенность в себе.

Лера подняла подбородок.

– Ты права! Ну, я помчалась.

Валерия побежала по дорожке к воротам. Я осталась одна, но ненадолго. Послышался тихий шорох, затем голос Лены:

– Во! Буцефал!

Я повернулась. В моем понимании инвалидное кресло – это здоровенная каталка с полуржавыми колесами. Российские инвалиды бедны до крайности, поэтому основная масса парализованных людей вынуждена пользоваться конструкциями, разработанными при царе Горохе. Ни о какой электронике тогда, как вы понимаете, не слышали. Человек сидит в громоздком сооружении и либо сам крутит колеса руками, либо его толкает кто‑то из сердобольных родственников. Москва странный город, отчего‑то здесь считают, что жизнь принадлежит лишь молодым и здоровым. Ну, например, возьмем автобусы. Они, как правило, имеют высокую подножку. То, что в салон не въехать на коляске, понятно даже новорожденному, но как влезть туда даже бабушке с палкой? Беременной женщине? Матери с ребенком? Человеку, сломавшему ногу? А зеленый сигнал светофора? Он в столице горит для пешеходов считаные секунды. Спортивные парни и юные девушки успевают преодолеть шоссе, но вспомним о тех же бабушках, инвалидах, беременных или просто временно больных людях.